Дылда Доминга - Erratum (Ошибка)

- Что ты знаешь о коконе? - спросила ведьма, пристально глядя на него.

- Теперь только то, что он и правда существует, - он был явно где-то далеко мыслями. - Я думал, это всего лишь легенды, и создать его невозможно. И еще невероятнее то, что сам Аба заточен внутри него.

- Только не начни отплясывать тут на глазах у нее, - глухо произнесла ведьма, и Петра вернулся на землю.

- Лили, это шанс на освобождение...

Лили покачала головой:

- Нет, Петра, это война, которая не принесет никому ничего хорошего. И уж точно, никому не станет легче, если ведьмы и дреги победят. Трон не останется пустым. А он, - она замялась, не зная, как произнести самую крамольную мысль на свете, - он - не самое страшное зло здесь.

Петра смотрел на нее ошарашено, а Грерия не удержалась и рассмеялась.

- У нее контузия светом, не иначе, - произнесла она, успокаиваясь. - Не самое страшное, - в последний раз хмыкнула ведьма, - скажи еще, что он - хороший, и я, честно, разрыдаюсь от смеха.

- Нам пора, - отрезал Петра, и обе женщины согласились с ним.

Если бы не огромные крылья, возможно, им не довелось бы покидать башню вместе, но бывший ангел действительно был великолепен. В размахе его крылья достигали метров шести, не меньше, и Грерия невольно любовалась ими, вспоминая другие крылья, которые остались у нее в руках. Пустые земли, жажда и огромный василиск - песня их любви. Ей ни разу не довелось подняться с ним к небу, а ему так и не удалось полетать, став человеком. Ведьма закрыла глаза, а по щекам все равно катились упрямые слезы. Под другим крылом Петры, словно в своеобразной колыбели его руки и плаща висела Лили, глаза ее были прикрыты, а по лицу блуждала улыбка, и сложно было представить, что могло заставить ее улыбаться в такие сложные времена.

Черная матовая броня, в которую был облачен Небирос, казалось, впитывала свет. Лили восторженно глядела на него, еще более величественного и устрашающего. Его фасеточные глаза засветились голубым, как только он заметил ее.

- Где ты была? Что с тобой случилось? - она оказалась зажатой между его нижними лапами, в то время как верхними он ощупывал ее с головы до ног.

- Прости меня, я как всегда совершала глупости, - пробормотала она, смущаясь его близостью, - но я узнала, что случилось с Абой.

Он отпустил ее, отодвинулся на шаг назад и вопросительно взглянул на Лили.

- Его удерживают в горах в световом коконе. Я была там, рядом, но я не смогла пройти сквозь него, не смогла ничего поделать. - Она говорила это так, словно рассказывала о чем-то обыденном, а глаза демона тем временем пошли рябью от волнения.

- Ты сошла с ума? - Его лапы взлетели вверх, а затем бессильно упали. - Ты могла погибнуть. Я слышал о таких вещах. Даже свет божий не смог бы проникнуть внутрь. Но как ты узнала, как нашла его? - Он то и дело поправлял усы от возбуждения.

- Мне помогла ведьма.

Небирос застыл на месте.

- Да, знаю, но она не с остальными.

- Не с остальными, - демон грустно смотрел на нее, - они живут хитростью и подлостью, Лили. Странно, что ты цела, хотя, возможно, она надеялась, что ты не вернешься от кокона.

- Она вытащила меня оттуда. Она, правда, не на их стороне.

- В любом случае, я должен их потревожить. - Глаза Небироса плавно меняли цвет на серый.

- Останешься под присмотром Джареда. А мне нужно устроить небольшую головомойку дрегам, пока они совсем не расслабились.

- Небирос, - Лили поглядела в его стальные глаза, и ей стало грустно, что он вновь превращается в машину для убийства, и никто больше не увидит его нежного оттенка глаз, какими они становились в ее присутствии. Даже во всем своем снаряжении он все равно казался ей ранимым, и где-то в самой глубине души она боялась его потерять. Лили видела глаза Грерии, когда та вспоминала Самаэля. Небирос не был ее любимым, но мысль о его потере убивала. - Береги себя, - прошептала она, поднимая руку и не смея прикоснуться к грозному воину.

- Лили, - искры нежно-фиолетового засверкали в его глазах, - я - капха, - и он гордо поднял голову. А Лили не знала, утешиться ли ей таким его заявлением, или загрустить совсем, ведь капхов, насколько она знала, больше не было, и он с братом были последними из них.

Зарево горело на горизонте, и его редкие сполохи освещали равнину ровным красным светом. Легкий ветер шевелил песчинки на вершинах холмов, и тихий шелест разносился по пустынной земле глухим эхом.

- Как тебе удалось позвать меня? - Херувим приглушил свое сияние, и казался теперь почти человеком.