Мартин Джексон - Деревня страха

— Полковник, я польщена. Огромное вам спасибо, для меня это большая честь.

— Вам понравятся все наши, — сказала Долли, в голосе ее прозвучала ирония. — Особенно, если священник пошлет на наши головы адский огонь и проклятия. Вот это будет дело.

Заметив недоумение в глазах Аниты, полковник рассказал ей о том, как перед самым пожаром их клуб посетил священник Тренч.

— Он удивительно странный человек. Просто какой-то средневековый тип. Он сходит с ума, когда кто-то веселится и радуется. Господь не должен допускать, чтобы существовали такие люди.

— А я так боюсь его, — сказала Долли вполне серьезно, терпеть не могу этого типа. Но… вы знаете, я убеждена: прикажи он мне что-нибудь сделать — и я сделаю.

— Чем же это он так здорово отличается от других мужчин? — спросил полковник игриво, однако глаза его были серьезны.

Долли не ответила. Несмотря на нервное возбуждение, она казалась утомленной, вокруг ее газ появились морщинки.

— Тренч — просто дьявол, Анита. Вы когда-нибудь встречались с ним?

— Я видела его издалека. Знаете, Эдварда видели в последний раз, когда он шел к священнику. Тренч пригласил его поговорить.

Полковник открыл было рот и снова его закрыл. Он видел, что две женщины смотрят на него, и вынужден был объясниться.

— Я чуть было не сказал глупость. Прошу прощенья.

— Могу представить себе, что ты хотел сказать, — заверила его Долли. — Я бы не спустила этой старой свинье. Соблазнять людей своими речами…

— Долли, ради Бога!

— Хорошо, хорошо. — Она встала, подошла к камину, выхватила сигарету из коробки, стоящей на нем, нагнулась, чтобы прикурить от сигареты мужа. — Когда я вижу плохие сны, этот старый филин всегда в них присутствует, — сказала она, выпуская дым из носа.

— Я не хотела вас расстраивать, моя дорогая. Просто я выхожу из себя, как только начинают говорить об этом Тренче.

— Долли, — сказал полковник, — ты ведь первая начала.

— Ты прав, прости меня. Давайте забудем об этом, хорошо?

— Я нисколько не расстроилась, — сказала Долли. Она выглядела озабоченной. — А вот интересно, обращался ли Тренч со своей проповедью к тем ребятам, у которых сгорели мотоциклы? Помнится, почтальон мне рассказывал об этом.

— Так оно и было. Как раз в тот вечер, когда он ворвался к нам. — Полковник продолжал рассматривать колени Аниты, но она уже забыла про свою игру.

— А помните кинопросмотр, когда случился пожар? Тренч тоже был в этом замешан?

— Замешан? — спросил полковник удивленно.

— Я хочу сказать, он тоже осудил его публично?

— Да, насколько я знаю, — сказала Долли.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил полковник.

— Молодой человек, возглавлявший общество кинолюбителей, получил от Тренча письмо, почти такое же, как мы. Он отослал его копию в журнал.

— Какой журнал?

— В тот журнал, где полным-полно девок. Ты еще рассказывал мне, что купил его из-за интересной статьи. Ту статью, что сопровождала письмо Тренча, ты, конечно, не заметил.

Несмотря на все усилия казаться равнодушным, полковник покраснел.

— Должен признаться, я ее действительно не видел.

— Странная цепь совпадений, вам не кажется? — Анита почувствовала, как холодок пробежал по спине. — Неужели никто не обратил на это внимания?

Полковник покачал головой, улыбаясь.

— Тебе тоже кажется, что священник замешан во всех этих делах? — Он взглянул на жену.

Долли вздохнула.

— Может быть, если хорошенько в этом разобраться. Пожалуй, я могла бы в это поверить. Но если ты спрашиваешь серьезно, скорее всего, я отвечу — нет.

— Но почему? — Анита не могла усидеть на месте. — По-моему, все выглядит очень убедительно. Три пожара сразу после трех предупреждений священника. Разве мало?

На лице полковника отразилось милостивое снисхождение к высказанной мысли. Не замечая своего покровительственного тона, он сказал:

— Если бы вы лучше знали Тренча, то поняли бы: его нельзя заподозрить, даже если бы доказательств было в два раза больше.

— Но вы сами сказали, что он представляет собой самый страшный тип проповедника. По-моему, он совсем не похож на мягкого, кроткого служителя Христа.

— Так оно и есть, — сказала Долли. — Однако он удивительно искренен. Этот человек полностью предан вере. В ней вся его жизнь. Он человек упрямый и не перешагнет определенной черты, даже если его жизни будет угрожать опасность. Он непреклонен, как смерть, черт его побери.

— Совершенно верно, — подтвердил полковник. — Его агрессивность — только в голосе, в словах. Он большой любитель цветов, часами возится у себя в саду, ухаживая за ними. Он даже приплачивает садовнику из собственного кармана, чтобы тот как следует ухаживал за деревьями, кустами, клумбами, держал их в полном порядке. Он твердо верит, что если над кого-то покарать, то Господь сам это сделает.