Ульрике Швайкерт - Зов крови

Юные вампиры сразу перевели взгляд на своды нефа, поверхность каменных плит, различные предметы в церкви, — лишь бы не смотреть на профессора.

Наконец вперед вышел Маурицио:

— Я сделаю это. Никто не сможет выдержать такое.

Но Ругуччио остановил его:

— Спасибо, но мне больше хотелось бы, чтобы это был тот, кто не играл здесь уже бесчисленное множество раз.

Лучиано почувствовал облегчение и расслабился. Значит, он тоже выбывал из игры. Маурицио пожал плечами и выглядел даже немного разочарованным.

Синьор Ругуччио еще раз обвел учеников своими маленькими темными глазами.

— Как насчет того, чтобы свои силы попробовала Ровена?

Малколм тут же встал рядом с ней, словно хотел защитить маленькую девочку, но, тем не менее, промолчал. Лучиано услышал, что она тихо напевала.

— Ровена?

— О да, что такое? — Она наморщила свой нос в веснушках. — Я должна исследовать отпечатки колен? С удовольствием, профессор.

Ровена решительно направилась к плитам, все еще тихо напевая себе под нос. Другие ученики затаили дыхание. Вот-вот что-то произойдет! Ей лучше бы замедлить шаг, иначе ее лицо исказится от боли. Но ничего из того, что все они ожидали, не произошло. Ровена подошла к плите, опустилась рядом с ней и погладила углубления. Потом девочка вопросительно посмотрела на профессора Ругуччио.

— Что дальше, синьор?

— Это ты скажи мне.

— Ничего, я ничего не чувствую. Только старую неровную поверхность плиты.

— И какой вывод ты делаешь из этого?

Ровена встала, отряхнув пыль со своей простой твидовой юбки.

— Это были не апостолы — или они вообще не были святыми!

Она презрительно фыркнула и снова подошла к Малколму, который, судя по его виду, испытал явное облегчение.

— Петр и Павел были святыми, это подтверждают другие реликвии, фрески и статуи, но Ровена права в первом предположении: апостолы не преклоняли свои колени на эти плиты. Эти отпечатки не принадлежат им!

Вскоре после этого упражнения профессор закончил лекцию и повел учеников через мрачные руины Римского Форума. Это место когда-то было политическим сердцем Рима, а сейчас превратилось в заросший бурьяном пустырь с отдельными фрагментами колонн и разваливающихся фигур. На большой триумфальной арке Тита тоже рос редкий кустарник. Днем на этом поле паслись коровы и козы, а ночью их загоняли в маленькие загородки. Животные пугливо жались друг к другу, чувствуя, как мимо их ограды бесшумно проходили вампиры. Профессор показал им базилику Максентия, которая когда-то давно точно была впечатляющим строением.

— Я уже снова проголодался, — вздохнул Маурицио, остановившись на небольшом расстоянии от пары коз.

— Нет, пойдем, — прошипел Лучиано и потащил кузена дальше, хотя был вынужден согласиться с ним.

Лучиано тоже не отказался бы сейчас от чаши с кровью. Он с трудом подавил вздох. Носферас всегда пили больше, чем другие. И это, к сожалению, было сразу заметно по ним.

С некоторой завистью он посмотрел на стройные тела перед собой, движения которых были полны грации. Он никогда не станет таким. Ему стало очень грустно. Он еще не знал таких мыслей и чувств, пока в Риме не появились другие. А теперь ему вдруг тоже захотелось быть красивым, элегантным и, может, даже обожаемым.

Тут он почувствовал взгляд на своем лице. Слишком поздно!

— Толстячок, ты же это несерьезно, не правда ли? — Франц Леопольд злорадно усмехнулся.

— Ты ведь не думаешь, что такое создание потратит на тебя хоть одну мысль? Да она сможет использовать тебя разве что в роли тени, которая будет носить ей сумку. Но, судя по твоим ощущениям, ты был бы доволен и тем, чтобы с тобой обращались как со слугой, лишь бы оставаться рядом с ней.

— Может быть, она и не особого мнения обо мне, — прошипел в ответ Лучиано. — Тебя же в любом случае она считает отвратительным, каким бы красивым ты ни был. И она никогда не будет чувствовать к тебе ничего, кроме презрения!

Франц Леопольд немного приподнял брови.

— Ты так уверен? А я прочитал в ее мыслях совсем другое.

Весь оставшийся путь домой Лучиано чувствовал себя пустым и жалким, и причиной тому была не жажда крови. Да, он совершенно забыл про голод. Он нащупал в кармане локон Иви, и на сердце стало еще тяжелее.

Едва они зашли в Золотой дом, Алиса поспешила в спальню. Она почувствовала несказанное облегчение, увидев подругу, которая сидела на краю своего саркофага. Сеймоур преданно лежал у ее ног.

— Я так рада, что с тобой ничего не случилось, — сказала она и села рядом с ирландской вампиршей.