Василий Кнежин - Игра в людей

— Что-то Володю Иванова с технического отдела не занимают такие вопросы, он живет и работает, понимаешь? Просто живет и просто работает!

Настал мой черед воротить нос.

— Я имею в виду мужчин, а не особей с членом, которым достаточно того, что арендуют кусочек планеты на пятьдесят лет, а потом сливаются в виде удобрения. Я хочу хоть на миллиметр улучшить тот участок, на котором меня родили. Потому я не уезжаю в Америку, хотя зовут.

И из Испании предложения поступали, и из Германии. Один мой ученик уехал после повышения в Японию, так звал туда главным тренером на фирму.

— Ты не едешь, потому что боготворишь эту свою Москву.

— Послушай, Лена, это странно и непонятно, но в какой-то момент я осознал свою цель. Я помогаю людям.

— И так ты помогаешь?! — Лена отчаянным жестом случайно смахнула на пол коробку из-под гамбургера. — Доводя бедняжек до безумия?

— Я для этих девочек словно маленькое отвратительное зеркальце.

— Поясни.

— А что пояснять?! Был у меня друг, Григорян Сергей. Ты бы Сергея назвала обычным парнем, но танцевала бы от восторга, познакомьтесь вы поближе. С придыханием ты б рассказывала, какой он классный и романтичный. Но встретиться вам не доведется, а все потому, что влюбился он в некую Анну, которая после двух месяцев активных отношений сказала ему: "Сережа, ты хороший, нам было вместе классно, но это все".

Сергей спросил у нее, почему так, но ответа не услышал. С горя он решил спросить у ближайшего облака, как ему дальше быть. И, наверное, он спросил, прыгнув на небо с восьмого этажа. Не знаю, получил он ответ у облака или нет. Гравитация работает независимо от наших намерений, Сергей узнал это на личном опыте.

— Сожалею. — Прошептала Лена.

Глаза ее стали большими, в них блеснула влага. Суровый вид, с каким она требовала объяснений, постепенно рассеялся, уступив задумчивой чувственности.

Я пожал плечами.

— Жалеть нечего, он даже мне не сказал, дурак. После похорон я стал искать Аню, на это ушло два месяца. Я нашел ее как раз в тот момент, когда ее попу тискали мохнатые лапы какого-то урода. У него была жутко волосатая спина и плечи, толстая золотая цепь на шее и бульдожье рыло. Ничего себе, подумал я. Именно тогда я задумал Аню в себя влюбить. Мне было восемнадцать, первый курс института. Веселое время.

Я не спрашивал ничего о Сергее, хотя знал, что она в курсе. Я развлекался, два месяца сводя ее с ума крышесносными свиданиями и диким сексом. А потом бросил. Стараясь, чтобы она прочувствовала то, что чувствовал Сергей в момент удара об асфальт.

Аня после расставания заболела жестокой ангиной, температура была под сорок. Валялась дома пару дней, с упорством названивая мне на мобильник и печатая в аську. Не стерпев молчания с моей стороны, больная приехала ко мне домой. С зареванными, злыми глазами, от нее пахло лекарствами и потом. Ей нужно было только одно: узнать, почему так.

Я с ней поговорил. Она внимательно слушала, гневно вздыхала, хотела меня побить и задушить, а потом разрезать на куски и скормить свиньям. Но под конец моего рассказа она осунулась, глаза впали и она расплакалась. Затем вообще позеленела и обругала желчью мой любимый ковер, который потом еле отстирали в химчистке. Угадай, что она мне написала в смске через полгода?

Лена встрепенулась. Глаза большие и задумчивые, ладони сцеплены в замок.

— Что?

— Аня написала, что я дал ей лучший в жизни урок. Что благодаря своему горю, она смогла смириться с тем, что из-за нее погиб человек. Еще сказала, что она поняла смысл любви. А совсем недавно мне пришло сообщение. Аня выходит замуж и готовится стать мамой.

Я замолчал. Не знаю, почему я рассказал Лене только внешний фасад правды. Нет, Сергей был моим другом, но это был лишь триггер к открытию для меня еще одного дела, дающего энергию. Я чувствую энергию жизни вокруг и в себе; это заряд, делающий возможным жизнь. Не знаю, как его назвать, наверно, энергия жизни — самое простое и точное объяснение этого явления. До отъезда от матери в институтское общежитие я практически умирал, мне казалось, что она высасывает своей руганью и унижениями эту энергию из меня. Я уверен, что она выпила до дна моего отца. После этого у нее много было мужчин, но ни один не продержался долго. Она всех изводит, но ее невозможно не желать, она как злое божество из древних мифов.

Отдалившись от матери благодаря гневу, который ломал меня и забирал больше, чем давал, я сумел в амебообразном состоянии проанализировать, почему мать всегда счастлива, полна сил и жизни. Она занималась тем, что ей бесконечно нравилось: подавлять и уничтожать мужчин. Мне всегда хотелось отомстить ей, но я боялся ее, кроме того, совершенно не представлял, как себя вести с женщиной. Я стал учиться этому, и это вызвало во мне небольшой всплеск жизни. Я пошел к источнику силы дальше и понял, что имею огромное влияние на женщин. Я анализировал принципы своего влияния, и кое-что смог вербализовать; в этом мне помогло обучение на псифаке. Мне нужны были деньги, и я стал учить принципам влияния, обучение стало моей страстью и давало много энергии, которая оживила меня, но была как море: так же быстро отступала после прилива, оставляя тело в трескучей суши.