Мария Лима - Кровный интерес

Я хотела помочь; узнать, кого Борис так сильно боялся. Но я могла не только понять намек, но и действовать в соответствии с ним.

Кем бы он ни был — персональный монстр Бориса, — он находился в «Дикой Луне». Я направляюсь именно туда и смогу все выяснить, не терроризируя расспросами больного старика. Грета проследила за тем, как я ухожу; ее глаза сузились от гнева. Неужели на меня так злится? Она, наверное, обвиняла во всем меня. И возможно, была права. Каждый раз, когда я сталкивалась с Борисом, он начинал волноваться. В этом нет моей вины, но не мог же он постоянно злиться на то, что произошло пятьдесят лет назад. А я стала подходящим объектом… Когда я села в «ровер», Грета плюнула в мою сторону, затем подняла руку: указательный, средний и безымянный пальцы были подогнуты, а мизинец и большой оттопырены в стороны, точно рога, — оберег против сглаза…

Я захлопнула дверь и нажала на газ, желая как можно скорее отсюда уехать. Что вообще происходит? Борис… Его я могла понять. Все, что он знал и видел, было его версией реальности; власть над ней, похоже, ускользала из рук. Но реакция Греты меня испугала. Она была единственным нормальным человеком в этой сумасшедшей семейке, руководила бизнесом, водила брата к врачу раз в месяц и контролировала прием лекарств, пыталась его успокоить. Неужели и она начала верить в бредни брата? Или это лишь реакция любящей сестры на то, чего она не понимала? Не знаю… Я бы хотела думать, что мне нет до этого дела и что я могу не обращать внимания на их очевидное страдание. У меня возникло сильное подозрение, что слова Бориса были правдой и что нечто, совершенное моим кузеном, расшатало нервы старика.

Выехав на главную дорогу, я сунула руку в карман и вытащила «подарок» Бориса — простой серебряный крест, без всяких украшений. Черный, видимо, шелковый шнур продет через колечко наверху. Очевидно, его нужно было носить на шее. Он определенно знал о вампирах, и реакция Греты возникла не на пустом месте. Адаму это не понравится… Чертовщина! Что теперь делать?

Возможно, Адам нанял Бориса в качестве Ренфильда или что-то в этом роде. Некоторые из нас так поступали — нанимали личных ассистентов из рода человеческого (Ренфильдов). Редко, потому что в большинстве случаев наша сущность не была очевидной и мы могли ее преодолеть. Скажем, нельзя долго оставаться на солнце и вообще на свету…

Была группа дальних родственников — ясновидцев, которые приближали к себе людей, и те помогали им поддерживать связь с внешним миром и в то же время свести к минимуму контакты с человечеством. В большинстве случаев ассистентам полностью доверяли. Они не представляли для нас никакой угрозы, хотя, конечно, случалось всякое. Этого я и боялась. Если бы Адам узнал о словах Бориса и Греты, он бы решил, что они представляют угрозу. А мне не хотелось подвергать опасности двух людей, с которыми я находилась в дружеских отношениях.

Так или иначе, вечер в «Дикой Луне» обещал стать более интересным, чем я предполагала.

Под колесами автомобиля зашуршал гравий, и я остановилась перед домом Адама. Из окон, сквозь занавески струился мягкий свет, но большая часть подъезда оставалась в тени. Я вышла из машины и полезла за рюкзаком в багажник.

— Добрый вечер!

Вздрогнув, я ударилась головой о крышку багажника и вскрикнула:

— Ты имеешь обыкновение появляться сзади и неожиданно, Адам Уолкер!

Он мягко рассмеялся, и я улыбнулась в ответ:

— Все в порядке.

Я быстро взглянула на него, но темнота не позволила разглядеть выражение лица.

Он подошел еще ближе, взял меня за руку и заглянул в глаза:

— Ты потрясающе выглядишь!

Я с трудом сглотнула, во рту внезапно пересохло, дыхание участилось, в голове зашумело. Шум усиливался, нарастал, укутывал все мои чувства. Разум требовал, чтобы я вырвала свою руку и вернула контроль над ситуацией, но сердце противилось.

Адам гладил тыльную сторону моей ладони и продолжал пристально смотреть мне в глаза. Его глаза вместо аквамариновых стали темными, цвета спелых маслин. Казалось, я сейчас утону, растаю в его взгляде. Мне мерещились какие-то тени в глубине его глаз. Возможно, это было мое собственное отражение… Я не чувствовала никакой магии или внешнего воздействия, кроме силы влечения к нему и его ответного желания. Такой голод не мог утолить никакой ужин.

Еще один поворот событий, и я прочно сидела у Адама «на крючке». Но мне было уже все равно. Его голова склонилась ко мне. Движение было настолько медленным, что я почти видела, как частицы воздуха разлетелись по сторонам. Его дыхание щекотало мою кожу, щека чувствовала прикосновение — нежное, как тончайший шелк. В ушах начало звенеть; они наливались теплом. Мягкие губы коснулись моего лба, и руки Адама стиснули мои. Я ощущала нежное покалывание, будто по мне пропустили слабый электрический ток. Он обнял меня еще сильнее… И вдруг раздалось урчание, от которого мы оба мгновенно спустились с небес на землю. Оно исходило из моего живота.