Мария Лима - Кровный интерес

Адам взглянул на Трэвиса и встал. Когда тот приблизился, я заметила, что от него не исходило никакой особенной энергии, позволяющей почувствовать в нем сверхъестественное существо. Может, он был человеком? Странно… Вроде даже не типичный гот. Скорее парень из соседней квартиры. Впрочем, возможно, Адам нанимал в свой штат и людей. Молодой человек прокашлялся и начал читать список блюд, когда Адам поднял руку.

— Спасибо, Трэвис! Я полагаю, мы уже решили, что будем есть.

Адам запнулся и посмотрел на меня с загадочной улыбкой. Кровь прилила к моему лицу, я опустила взгляд и уставилась на свое сиденье. Ему пришлось остановить официанта — иначе до обеда дело просто не дойдет. (Я бы схватила его за руку и повела в другое место.)

— Могу я принести ваш заказ, сударь? — Молодой человек, нетерпеливый, как щенок, был или еще более равнодушен к языку взглядов и жестов, чем я, или совершенно не въезжал в ситуацию.

— Мне отбивную на ребрышке с мескитовым соусом, — ответила я, смутив мальчика, который адресовал свой вопрос Адаму.

— Конечно, — кивнул он, сцепляя руки за спиной. — Как вы хотите, чтобы мы это приготовили?

— Как следует отбить. И чтоб с кровью. И почти теплую!

— Да, мэм.

Он не пропустил удар, и надежда его не покинула.

— На гарнир полагается картофельное пюре с чесноком и жареные овощи. Это вас устроит?

— С чесноком? — Я посмотрела на Адама.

— Пожалуй, я воздержусь. — Он усмехнулся, обнажив сверкающий клык.

Я закрыла глаза и сосчитала до десяти прежде, чем снова заговорила:

— Было бы здорово. Спасибо, Трэвис!

Мальчик обернулся к Адаму:

— Ваше обычное, сэр?

Адам закрыл меню и передал его Трэвису:

— Да, как всегда…

Трэвис кивнул с облегчением, взял меню и скорчил мину.

— Сколько ему лет?

— Почему ты спрашиваешь?

— Он — явно человек, и я хочу знать, совершеннолетний ли он.

Адам улыбнулся:

— Не беспокойся, Кейра Келли! Трэвис выглядит довольно молодо, но все — по закону. Он — сын моего дневного менеджера.

— Ну, ладно…

Я просто не знала, что делать, если бы мальчик оказался слишком молод для работы. Не мое дело, конечно, но почему-то меня это беспокоило.

Прибыл старший официант по винам. Адам принялся играть свою роль в типичном винном ритуале: понюхал пробку, поболтал в бокале рубиновую жидкость и сделал маленький глоток. Затем кивнул, и мужчина разлил вино по бокалам и вышел из комнаты.

Я попробовала вино:

— Невероятно!

Терпкий сливовый вкус взорвался на языке и подразнил нёбо. Моя мечта начиналась с превосходного ужина. Если бы Адам удержался и не поддразнивал меня! Но одного его присутствия было достаточно, чтобы меня завести. Если я не концентрировала внимание на других вещах.

— Это лучшее вино, — подтвердил Адам. Он поднял свой бокал в приветственном жесте. — Его нужно пить в компании.

Я впилась взглядом в свое вино и облизала край бокала. Адам был искусным обольстителем, а я уже давно не практиковалась в искусстве флирта. Для меня это не было игрой…

Я решила сменить тему:

— И какое оно — твое обычное блюдо? Надеюсь, это…

Я не хотела произносить это слово громко — слишком откровенно. Говорить о подобных вещах вслух — выше моих сил. Я росла в так называемом обычном мире и провела много времени среди людей. Я инстинктивно скрывала свою сущность, притворяясь человеком и играя в человеческие игры.

Адам улыбнулся, наклонился вперед в своем кресле, будто хотел мне что-то шепнуть.

— Я многое могу есть.

Его улыбка превратилась в ослепительно-белый оскал. Слова пролились на меня, как густой мед, и я почувствовала теплую волну, окатившую мое лицо… Ужин явно затягивался.

Обычным блюдом Адама оказалось вовсе не ведро крови, а великолепная филейная вырезка, нежная, как роза, и сервированная столь же изысканно, как и моя отбивная. Он отказался от гарнира, и прекрасный стейк лежал в центре тарелки, точно драгоценный камень в оправе.

Я откусила от своей котлеты. Нежное мясо было изысканно приправлено — вкус мескитового дерева удачно оттенял вкус. Когда я подняла бокал, чтобы сделать глоток вина, мой взгляд встретился со взглядом Адама и одной из его загадочных улыбок. Я смотрела на него, пытаясь прочесть его мысли. Он взял свой нож с торжественным видом и, разрезав верхний сухой слой мяса, обнажил нежную, блестящую красную мякоть, налитую соком. Кусок мяса лежал на старинном белом фарфоре, оттеняя его девственную белизну. Красное на ослепительно-белом — весьма соблазнительно…