Диана Удовиченко - Эффект преломления

Эржебета подняла голову, увидела Турзо, который наблюдал за нею из окна. Встретившись с графиней взглядом, Дьёрдь отвернулся. Впервые.

Владивосток, май 2012 года

– Мастер Чжан! – Чонг опустился на колени, молитвенно сложил руки.

– И что в этом удивительного? – осведомился я.

– Господин не покидал своего тайного убежища в Южном Шаолине вот уже восемьсот двадцать шесть лет! – пояснил упырь.

– А как же он кланом руководил?

– Так и руководил. Хорошо, сейчас техника вперед шагнула. Раньше-то годами приходилось писем ждать…

Между тем мастер Чжан продолжал двигаться по залу.

– Теперь исход схватки решен! – радовался Чонг.

– Конечно, решен, – возмутился я. – Сейчас его пристрелят, да и все. Поразительный идиотизм для древнего упыря!

Чонг только презрительно скривился, уронил:

– Смотри внимательнее… человек!

В самом деле, я понял, что вот уже минуты три как по мастеру Чжану лупят из пулемета. Но ни одна пуля не попала в цель. Старик незаметно уклонялся от них – то ли так плавно, то ли так стремительно, что, казалось, он вообще не двигается. Причем мастер Чжан даже не потрудился принять боевую ипостась, так и остался в образе человека.

Он дошел до лестницы, принялся медленно подниматься наверх, туда, где был установлен пулемет. Сейчас в него уже стреляли со всех сторон. Обезьянка подпрыгивала на плече, корчила рожи и показывала язык. Глава клана оставался невозмутим, все пули ложились мимо.

Старик добрался до галереи, подошел к пулемету, взмахнул рукой и с воплем, похожим на крик чайки, ударил по стволу. Тот с треском развалился пополам. Пулеметчик – мужчина в черной форме – бросился на мастера Чжана. Дед танцевальным движением утек в сторону, ребром ладони ударил мужика по шее. Голова упыря отлетела на несколько метров, тело зашаталось, сделало два шага и рухнуло вниз с галереи.

К мастеру Чжану со всех сторон устремились упыри клана Батори.

– Ура мастеру! – заорал Чонг, выбегая из тоннеля.

Из другого коридора вылетели боевики киан-ши, столкнулись с венграми. Зал превратился в поле боя.

Девицы клана Батори, все как одна в белых платьях и касках, с кошачьими мордами вместо лиц, долбили во все стороны из автоматов. Им противостояли девушки киан-ши с мордами летучих мышей и сияющими мечами в руках. Эти двигались так быстро, что взбегали в воздух и, перебирая ногами, продолжали нестись по нему. Их странные одеяния развевались, скручивались вихрем, жили своей жизнью. У меня на глазах рукав такого платья взметнулся на три метра вперед, обхватил венгерскую упырицу, свернулся и обездвижил ее. Хозяйка рукава спокойно снесла девице голову, и та, погромыхивая каской, покатилась по полу.

По застекленной галерее бежали и спускались в зал все новые венгерские упыри. Чонг выхватил пистолет, хохоча, открыл по ним стрельбу. Осколки разлетались алмазной пылью, звон их сливался с дурацким смехом китайца.

– Пойдем и мы, помолясь, братие, – солидно сказал отец Константин. – Стрелять на поражение, с молитвою работать индивидуально, чтобы не задеть наших… китайских союзников.

– Волк тамбовский им союзник, – отец Сергий поморщился от боли в раненом плече, шагнул вперед, поднимая автомат.

– Сиди здесь! – сказал я Маше.

Девушка послушно кивнула и спросила:

– А что делать, если сюда придут вампиры?..

– Тьфу ты! Стреляй! Пистолет тебе на хрена?

Мы с монахами присоединились к бойне.

Батюшки отстреливали упырей одиночными, изредка взмахивали распятиями, вполголоса произнося молитвы.

На меня прыгнула фигуристая упырица в белом платье, клацнула зубами прямо возле шеи, но, что-то почуяв, отпрянула. Размахнулась автоматом, как дубиной.

– Что, патроны кончились? – ласково спросил я, уклоняясь от удара и поднимая водяной пистолет.

Струйка святой воды попала девке на шею, потекла по телу. Вампирша завизжала, стащила с себя платье, потом принялась сдирать пузырящуюся плоть. Груди, словно две огромные переспелые груши, стекли, обнажая ребра, упали на пол, да так и остались прозрачными пузырями имплантов лежать в луже слизи.

– … святителя Николая архиепископа Мир Ликийских, чудотворца, – речитативом приговаривал неподалеку отец Григорий, всаживая распятие в глаз черноформенного мужика с кошачьей мордой.

Метрах в пяти от него отец Константин, матерясь, колол стилетом девицу в каске.

Отец Николай с отцом Федором рванулись к лестнице, которая вела на маленькую площадку. Там на стене, в стеклянной коробке, висел свернутый пожарный шланг. Высадив локтем стекло, один монах размотал кишку, направил ее на отряд венгров. Второй отвернул вентиль в стене, и в зал хлынула вода.