Лорел Гамильтон - Цирк проклятых. Кафе лунатиков

— Ты не признаешь власти Маркуса?

Вопрос был с подвохом, и мы все это знали.

— Что будет, если он скажет «нет»? — спросила я.

Жан-Клод повернулся ко мне тщательно-бесстрастным лицом.

— Он скажет «нет».

— И вы скажете Маркусу. Что тогда?

Тут он улыбнулся — медленный изгиб губ, от которого блеснули идеально-синие глаза.

— Маркус это воспримет как прямой вызов своей власти.

Я поставила чашку и обошла стол. Энергия Ричарда щекотала мне кожу, как колонна марширующих насекомых. От Жан-Клода — ничего. Нежить шума не издает.

— Если Ричард будет убит по вашей вине, пусть даже косвенной, наша сделка разрывается.

— Мне не нужно, чтобы ты защищала меня, — сказал Ричард.

— Если ты погибнешь в борьбе с Маркусом, это одно дело, но если причиной тому станет, что Жан-Клод меня ревнует, то это будет моя вина.

Ричард тронул меня за плечо, и его энергия пробежала по моему телу, как электроток. Я вздрогнула, и он убрал руку.

— Я могу просто перестать бороться с Маркусом, признать его главенство, и мне ничего не будет грозить.

Я покачала головой.

— Я видела, что Маркус считает приемлемым. Там безопасность и рядом не лежала.

— Маркус не знает, что они сняли фильмы с такими концовками, — сказал Ричард.

— Значит, ты с ним об этом говорил?

— Вы о тех миленьких фильмах, которые организовала Райна? — спросил Жан-Клод.

Мы обернулись к нему. От него изошел порыв силы, нарастающий. Рядом с ним стало трудно дышать, как во время грозы.

Я мотнула головой. Все по порядку.

— Что вы знаете об этих фильмах? — спросила я.

Жан-Клод посмотрел на нас, сначала на одного, потом на другого. Остановил взгляд на моих глазах.

— При ваших интонациях это звучит серьезнее, чем должно было бы быть. Что сделала Райна на этот раз?

— Как ты узнал о фильмах? — спросил Ричард, шагнув ближе. Он коснулся грудью моей спины, и я ахнула. Кожа у меня дернулась, будто мне к спине приложили голый провод, но это не было больно. Просто ошеломляющее ощущение. Приятное, но такое, что если сейчас же не прекратится, то станет больно.

Я отступила, оставаясь между ними, ни к кому не поворачиваясь спиной. Они оба смотрели на меня. И выражение их лиц были почти одинаковые. Совсем чужие, будто они мыслили о том, что мне и присниться не может, слышали музыку, под которую мне никогда не танцевать. Я была в этой комнате единственным человеком.

— Жан-Клод, скажите мне все как есть, что вы знаете о фильмах Райны. И без игр, если можно.

Он секунду на меня глядел, потом грациозно пожал плечами:

— Хорошо. Ваша самка альфа пригласила меня сниматься в грязном фильме. Мне была предложена главная роль.

Я знала, что он это предложение отверг. Он эксгибиционист, но любит выступать с определенным декорумом. Порнографические фильмы — это для него за гранью.

— И тебе понравилось совокупляться с ней на экране? — спросил Ричард низким голосом, и его сила стала затоплять комнату.

Жан-Клод повернулся к нему, и в глазах у него промелькнула злость.

— А тобой она нахвалиться не может, мой мохнатый друг. Она говорит, что ты был великолепен.

— Дешевый приемчик, Жан-Клод, — сказала я.

— Вы мне не верите? Вы настолько уверены в нем?

— Что он не стал бы спать с Райной — да.

Странная гримаса мелькнула на лице Ричарда. Я посмотрела на него.

— Этого не было?

Жан-Клод засмеялся.

— Мне было девятнадцать. Она была моей самкой альфа. У меня не было выбора.

— Ага, как же.

— У нее было право выбирать новых самцов. Это одна из вещей, которые я хочу отменить.

— Ты все еще с ней спишь?

— С тех пор, как смог сам решать, — нет.

— Райна так нежно о тебе отзывается, Ричард, в таких страстных подробностях. Это не могло быть слишком давно.

— Семь лет назад.

— Правда? — В одном этом слове прозвучал целый мир сомнений.

— Я тебе не лгу, Анита, — сказал Ричард и сделал шаг вперед.

Жан-Клод двинулся ему навстречу. Уровень тестостерона поднялся еще выше уровня иномирной энергии, и нам грозило утонуть и в том, и в другом.

Я встала между ними, упираясь рукой в грудь каждому из них. Как только я коснулась груди Ричарда, сила хлынула по моей руке, как холодная электрическая жидкость. Другая рука секунду спустя коснулась груди Жан-Клода. Какой-то трюк ткани или самого вампира, но здесь я тоже коснулась голой кожи. Она была мягкой и прохладной, и я ощутила, как сила Ричарда через мое тело бьет прямо в нее.

В тот же момент внутри вампира взметнулся ответный вал силы. Эти две энергии схлестнулись, но бились они не друг с другом — они смешались в моем теле. Сила Жан-Клода — это был холодный, резкий ветер. А Ричард — весь теплота и электричество. Одна сила питала другую, как огонь и дерево. А под этим всем я ощутила самое себя, то, что давало мне умение поднимать мертвых. Волшебство, за отсутствием лучшего слова. Эти три силы схлестнулись в вихре, ускоряющем биение сердца, сводящее узлом мышцы живота.