Лорел Гамильтон - Цирк проклятых. Кафе лунатиков

Мы поцеловались. Губы у Ричарда были мягкие. Я водила руками по его талии, опуская пальцы опасно низко. Он что-то сказал мне на ухо тихим низким голосом. Я ожидала каких-то нежностей или неприличных обещаний, но услышала совсем другое:

— Мы не одни.

Я вроде как замерла. Мне представилась Ронни или, хуже того, Ирвинг, сидящий на кушетке и глядящий, как мы тискаемся.

— О черт! — сказала я тихо и с чувством.

— Наконец-то вы дома, ma petite. — Нет, это похуже Ирвинга.

Я с отвисшей челюстью уставилась на Ричарда:

— Что происходит?

— Он пришел, когда я спал. Я услышал, как дверь открылась, и проснулся.

Я снова вдруг похолодела до самых онемевших пальцев ног.

— С тобой ничего не случилось?

— Вы действительно хотите обсуждать это в коридоре, ma petite? — очень разумным голосом спросил Жан-Клод.

Я хотела бы остаться в коридоре, раз он предлагает войти, но это было бы ребячеством. И вообще это моя квартира.

Я вошла в дверь, боком ощущая теплое присутствие Ричарда. Узел мокрой одежды я вогнала в дверь пинком, сохраняя руки свободными. Пистолет висел на виду поверх тренировочных. Кобура болталась и хлопалась без ремня, но достать пистолет я все равно могла бы. Наверное, мне он не понадобится, но приятно было напомнить Мастеру, что я шутить не люблю.

Ричард закрыл дверь и прислонился к ней, держа руки за спиной. Лицо его было почти скрыто упавшими волосами. Мышцы живота у него напряглись, и меня тянуло их погладить — чем бы мы, наверное, и занялись, кабы у меня в гостиной не было вампира.

Жан-Клод сидел на моем диване. Распахнутая черная рубашка открывала торс. Руки он раскинул по спинке дивана, и рубашка приподнялась, открывая соски — единственные две темные тени на белейшей коже. Губы его чуть изогнулись в улыбке. На белом диване он смотрелся театрально и великолепно. Очень подходил под этот антураж. Черт возьми, надо будет купить новую мебель — не белую и не черную.

— Что вы тут делаете, Жан-Клод?

— Разве так следует встречать своего нового кавалера?

— Жан-Клод, пожалуйста, не доставайте меня сегодня. Я слишком устала для этих штучек. Скажите, зачем вы здесь и чего вы хотите, а потом выметайтесь.

Он встал, будто его подняли за ниточки — одним бескостным легким движением. Теперь хотя бы его рубашка скрыла бледное совершенство тела. Уже что-то.

— Я пришел повидаться с вами и с Ричардом.

— Зачем?

Он засмеялся, и этот звук окатил меня будто меховой волной, мягкий и скользкий, щекочущий и мертвый. Я перевела дыхание и отстегнула кобуру. Он пришел не воевать, флиртовать он пришел. Пройдя мимо них обоих, я повесила кобуру на спинку кухонного стула, при этом ощущая на себе их взгляды. Мне было одновременно и лестно, и чертовски неудобно.

Я оглянулась. Ричард стоял возле двери, раздетый и заманчивый. Жан-Клод стоял возле дивана абсолютно неподвижно, как трехмерная картинка из эротического сна. Сексуальный потенциал в комнате зашкаливал за астрономические цифры. Даже почти обидно, что ничего не произойдет.

В кофейнике еще оставался кофе. Если выпить достаточно кофе и принять по-настоящему горячую ванну, может быть, я оттаю. Вообще-то я предпочла бы душ — в четыре часа утра это быстрее. Но я обещала врачу «скорой» — что-то там насчет внутренней температуры.

— Зачем вам было видеть меня и Ричарда? — Я налила себе кофе в свежевымытую чашку с пингвином. Хорошая из Ричарда хозяйка.

— Мне сказали, что мосье Зееман собирается провести здесь ночь.

— А если да, то что?

— Кто тебе сказал? — спросил Ричард. Он оттолкнулся до двери и даже пуговицу застегнул. Жаль.

— Мне сказал Стивен.

— Он бы не дал эту информацию по своей воле, — сказал Ричард, стоя совсем рядом с Жан-Клодом. Физически он чуть возвышался над ним, но только чуть. Полуодетый, он должен был бы выглядеть неуверенно, нерешительно. А он выглядел вполне в своей тарелке. В первый раз, когда я увидела Ричарда, он лежал в кровати голым. И тогда его это тоже не смущало.

— Он и не делал этого по своей воле, — подтвердил Жан-Клод.

— Он под моей защитой.

— Ты еще не вожак стаи, Ричард. Можешь защищать Стивена в стае, но правит по-прежнему Маркус. Он дал мне Стивена, как дал мне тебя.

Ричард стоял, не шевелясь, но вдруг воздух вокруг него задрожал. Если в этот момент мигнуть, это можно было бы не заметить. Резкое ощущение силы хлынуло от него, и у меня по коже побежали мурашки.

— Я никому не принадлежу.

Жан-Клод повернулся ко мне — лицо дружелюбное, голос спокойный.