Лорел Гамильтон - Цирк проклятых. Кафе лунатиков

Открылась дверь спальни, и в падавшем из гостиной свете стоял Ричард. Ага, вспоминаю. Он забрал телефон в гостиную, чтобы тот меня не разбудил. Поскольку он должен был будить меня каждый час, я не возражала. Когда спишь только час подряд, даже короткий телефонный разговор может выбить из колеи.

— Кто там?

— Сержант Рудольф Сторр. Я просил его подождать, пока мне придется тебя будить, но он очень настаивает.

Могу себе представить.

— Ничего, все в порядке.

— А если бы он подождал пятнадцать минут, он бы умер? — спросил Ричард.

Я спустила ноги с кровати, прикрывая их одеялом.

— Ричард, Дольф занят расследованием убийства. Терпение — не его сильная сторона.

Ричард скрестил руки на груди и прислонился к косяку. Свет из гостиной прочертил его лицо резкими тенями, вырезал очертания оранжевого свитера. Ричард излучал недовольство, и я не могла не улыбнуться. Проходя мимо, я потрепала его по руке. Кажется, я приобрела сторожевого волка.

Телефон стоял у входной двери, где был второй телефонный разъем. Я села на пол, спиной к стене, и взяла трубку.

— Дольф, это я. Что стряслось?

— Кто такой этот Ричард Зееман, который берет у тебя трубку среди ночи?

Я закрыла глаза — голова трещала. Лицо саднило. Не выспалась.

— Ты мне не мама, Дольф. Что случилось?

— Огрызаешься? — спросил Дольф после секунды молчания.

— Да. Будем продолжать тему?

— Нет, — ответил он.

— Ты позвонил поинтересоваться моей личной жизнью или все же разбудил меня не без причины?

Я знала, что это не новое убийство. Для этого Дольф был слишком жизнерадостный, и потому я подумала, не может ли он три-четыре часа подождать.

— Мы кое-что нашли.

— Что именно?

— Лучше бы тебе приехать и посмотреть самой.

— Не морочь мне голову, Дольф! Скажи, какого хрена вы там нашли.

Снова пауза. Если он ждал моих извинений, долго ему придется ждать. Наконец он произнес:

— Мы нашли кожу.

— Что за кожа?

— Если бы мы знали, что это за хрень такая, мы бы стали тебе звонить в час ночи?

Голос у него был злой, и я не могла поставить это ему в укор.

— Извини, Дольф. Извини, что я на тебя окрысилась.

— Ладно.

Не то чтобы он принял мое извинение. Ладно.

— Это связано с тем убийством?

— Не знаю, но я ведь не ученый эксперт по противоестественному.

Все еще раздраженный голос. Наверное, он тоже не слишком много спал, но зато его точно никто не колотил головой об асфальт.

— Где вы?

Он рассказал. Это было в округе Джефферсон, достаточно далеко от места убийства.

— Когда ты приедешь?

— Я не могу вести машину, — сказала я.

— Чего?

— Доктор запретил. Мне сегодня нельзя садиться за руль.

— Ты сильно ранена?

— Не очень, но доктор велел будить меня каждый час и не садиться за руль.

— Вот почему там этот мистер Зееман?

— Ага.

— Если ты себя плохо чувствуешь, это дело может подождать.

— Кожа там, где ее нашли? Никто ничего не трогал?

— Да.

— Приеду. Кто знает, может быть, она наведет нас на след.

Он оставил эту реплику без внимания.

— А как ты будешь добираться?

Я глянула на Ричарда. Он, конечно, мог бы меня отвезти, но эта мысль не казалась удачной. Во-первых, он штатский. Во-вторых, он ликантроп. Он подчиняется Маркусу и — в определенной степени — Жан-Клоду. Не та личность, которую надо привозить на расследование убийства с противоестественной подоплекой. К тому же, даже будь он человеком, ответ был бы тот же — нет.

— Если ты не можешь прислать машину, я возьму такси.

— Зебровски на первый вызов не ответил. Он живет в Сент-Питерсе, и ему проезжать мимо тебя. Он тебя подберет.

— А он согласится?

— А куда он денется?

Класс. Оказаться надолго в одной машине с Зебровски.

— Ладно, я одеваюсь и жду.

— Одеваешься?

— Дольф, брось это!

— Какие мы нежные!

— Брось, я сказала!

Он засмеялся. Приятно было это слышать — значит, на этот раз нет массовых смертей. При расследовании серийных убийств Дольф не слишком много смеется.

Он повесил трубку, и я тоже.

— Тебе надо ехать? — спросил Ричард.

— Да.

— А ты достаточно хорошо себя чувствуешь?

— Да.

— Анита…

Я прислонилась головой к стене и закрыла глаза.

— Не надо, Ричард. Я еду.

— Вопрос не обсуждается?

— Вопрос не обсуждается, — сказала я и открыла глаза.

Он смотрел на меня, скрестив руки на груди.

— Что такое? — спросила я.

— Если бы я тебе сказал, что собираюсь что-то делать и вопрос не обсуждается, ты бы взбесилась.