Лорел Гамильтон - Цирк проклятых. Кафе лунатиков

По дороге сюда мне пришлось лечь в машине. Отсутствие необходимости суетиться вокруг голого мужчины или вести автомобиль само по себе сильно помогло. Мне действительно стало лучше, и это было отлично, поскольку мне предстояло сегодня предстать перед Жан-Клодом независимо от самочувствия. Интересно, даст ли мне Гретхен ночь отсрочки, раз уж отправила меня в больницу? Вряд ли.

Больше откладывать было нельзя. Пора ехать.

— Пора ехать, Ричард.

Он положил мне руки на плечи, и я не отодвинулась. Он повернул меня лицом к себе — я не сопротивлялась. У него стало очень серьезное лицо.

— Как бы я хотел поехать вместе с тобой!

— Мы это уже проходили.

— Да, я знаю. — Он отвернулся.

Я взяла его за подбородок и повернула к себе.

— Ричард, обещай мне: никакого героизма.

Слишком уж невинный у него был взгляд.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Врешь. Ты не можешь ждать снаружи. Тебе придется остаться здесь. Обещай мне.

Он уронил руки и шагнул назад, прислонился к столу, упираясь ладонями.

— Не могу я, чтобы ты одна ехала!

— Обещай мне, что будешь ждать здесь или у меня. Других вариантов нет, Ричард.

Он старательно отводил глаза. Я подошла к нему и тронула за руку. Она звенела от напряжения. Иномирной энергии не чувствовалось, но она пряталась где-то внутри и ждала.

— Ричард, посмотри на меня.

Он не поднял головы, и волосы его висели между нами, как шторы. Я запустила в них пальцы, ухватила горсть волос возле самой кожи и повернула его голову к себе, как за ручку. Глаза у него были темнее, чем просто карие. Что-то было за этими глазами, чего я не видела до прошлой ночи. Зверь поднимался оттуда, как морское чудовище сквозь темные воды.

Я сильнее сжала ладонь — не так, чтобы было больно, но чтобы привлечь его внимание. Он слегка охнул.

— Если ты, твою мать, начнешь проявлять свое дурацкое самцовое эго и полезешь меня спасать, я погибну! — Я притянула его лицо к себе, сжимая в горсти пряди его волос. — Если ты вмешаешься, это приведет к моей смерти. Ты понял?

Тьма в его глазах хотела сказать «нет», и я видела по его лицу, как он старается одолеть ее.

— Я понял, — сказал он наконец.

— Ты подождешь меня дома?

Он кивнул и поднял голову, высвобождая волосы из моей руки. Я хотела притянуть его к себе, поцеловать, и мы застыли оба в нерешительности. Он придвинулся, и мы соприкоснулись губами, глядя друг на друга через дюйм расстояния. Глаза его стали бездонными, и я всеми внутренностями ощутила зов его тела, как электрический удар.

Я отдернулась.

— Нет, не сейчас. Я все еще не знаю, какие у меня к тебе чувства.

— Твое тело знает, — ответил он.

— Если бы вожделение все решало, я давно была бы с Жан-Клодом.

Он вздрогнул, как от пощечины.

— Если ты действительно не собираешься больше со мной встречаться, то разговор с Жан-Клодом не нужен. Оно того не стоит.

Было видно, как я его ранила, а этого я как раз и не собиралась делать ни за что. Я положила ладонь ему на руку, на теплую, гладкую, настоящую кожу.

— Если я смогу выкрутиться и не говорить ему, я так и сделаю, но вряд ли Гретхен оставит мне такой выход. Кроме того, Жан-Клод сумеет учуять ложь. Ты сделал предложение, я сказала «да».

— Скажи ему, что ты передумала, Анита. Скажи, почему передумала, — ему это будет приятно. Скажи, что я для тебя недостаточно человек. — Он отодвинулся от моей руки. — Он это с удовольствием проглотит.

Голос у Ричарда был горестный и злой, и горечь в нем была такая твердая, хоть мосты из нее строй. Такого тона я у него никогда не слышала.

Этого я выдержать не могла. Подойдя сзади, я обвила его руками за талию, зарылась лицом ему в спину, прижалась щекой к ложбине между лопаток. Он попытался повернуться, но я сжала его крепче, и он застыл неподвижно в моих объятиях. Его руки легли мне на плечи, сперва осторожно, потом прижали их к его туловищу. По спине Ричарда прошла дрожь, из груди вырвался длинный прерывистый выдох.

Я повернула его лицом к себе. На щеках Ричарда блестели слезы. Господи ты Боже мой! Слезы — их я выдерживаю с трудом. Первое мое движение — обещать все что угодно, только перестань плакать.

— Не надо, — сказала я и тронула пальцем слезинку. Она повисла и задрожала на кончике пальца. — Не терзайся, Ричард, пожалуйста, прошу тебя.

— Я не могу снова стать человеком, Анита. — Голос его звучал очень обыденно. Если бы я не видела слез, то даже не подумала бы, что он плачет. — Ради тебя я бы стал им, если бы мог.