Джеральд Бром - Похититель детей

Тем временем люди запалили решетки, увитые плющом и виноградом. Воздух наполнился дымом и треском пламени. Вода в пруду покраснела от крови волшебного дерева. Последний удар — и яблоня, повинуясь силе тяжести, медленно опрокинулась в пруд.

Мерцание воды померкло, туман рассеялся. Подплыв к дереву, Владычица обняла его ветви, прижала их к груди, точно мать — младенца.

— Ее волшба развеяна! — торжествующе закричал Преподобный. — Приведите ее ко мне.

Четверо бросились в воду, опутали Владычицу сетью, вытащили из пруда и поволокли по грязи к ногам Преподобного.

Заметил звезду на шее Владычицы, Преподобный сорвал ее и втоптал в грязь. Сорвал и золотые застежки, скреплявшие ее одеяние, и швырнул их на камень.

— Проверьте, не прячет ли она еще каких-нибудь бесовских амулетов, — приказал он.

С Владычицы сорвали платье и пинком сбили ее с ног.

Владычица подняла голову и обвела диким, испуганным взглядом сад — охваченные пламенем цветы и кусты, изувеченных животных, фей, пикси, нимф, и, наконец, Древо. Из ее горла вырвался протяжный отчаянный вопль. Люди отступили на шаг. Она поднялась на ноги — обнаженная, в грязи, в крови и саже — раскинула руки, запрокинула голову и завыла. Вой ее эхом отразился от сводов, от каждой скалы и уступа. Поверхность пруда подернулась рябью. Земля под ногами Капитана дрогнула, несколько камней, сорвавшись со скал, рухнули в сад.

— Демон! — вскрикнул Преподобный и ударил Владычицу посохом в лоб.

Владычица упала на колени, зашаталась, будто пьяная, по ее лицу потекла кровь. Ее схватили, захлестнули шею веревочной петлей и потащили прочь из святилища, мимо трупов и языков пламени.

Только теперь ушей Капитана достигли крики раненых и изувеченных, по ноздрям ударил резкий запах горящей плоти. Закашлявшись, Капитан снова взглянул на яблоню. «Сделано! Сделано, наконец!» Листья дерева жухли, серели прямо на глазах. Трава под ногами — тоже. Кусты, лозы, цветы, плоды — куда ни взгляни, везде было одно и то же, все жухло и увядало.

Стоило листьям засохнуть — и огонь охватил весь сад. Люди ринулись к выходу. Земля задрожала вновь, скалы начали трескаться, огромный валун рухнул с вершины и скатился в пруд. Кроваво-красная волна залила берег. Капитан прыгнул в воду и поплыл. Неподалеку рухнуло горящее дерево, окатив его градом пепла и искр. Выбравшись на берег, он помчался к выходу, спотыкаясь об изуродованные трупы, щурясь от дыма и искр. Остановившись на пороге пещеры, он в последний раз оглянулся на сад, теперь превращенный в адское пекло. «Наконец-то, — подумал он, шагнув в водопад. — Наконец-то все это кончилось».

«Теперь не уйдут», — подумал Ульфгер.

Эльфы миновали Чертог Королей, взобрались на самую вершину горы, и теперь им некуда было бежать. Ульфгер видел их — на краю обрыва, куда не отважился бы забраться и горный козел, цепляющихся за камни под напором хлещущего ветра.

До них было не добраться — то есть не дотянуться мечом, но Ульфгер чуял их страх и сосредоточился на нем — чтобы их затрясло, чтобы от страха ныли зубы, чтоб эльфы ослабли, сорвались вниз.

Вдруг в голове ослепительно вспыхнула нестерпимая, жгучая боль. Ульфгер не смог сдержать крика, и в голове снова вспыхнула боль, будто кто-то ударил по шлему.

— Хватит! — закричал он, изо всех сил сжав шлем ладонями и упав на колено.

Земля под ногами задрожала. Над долиной внизу взвился столб черного дыма. Похоже, дым шел из Гавани. Ульфгер потянулся мыслями туда, ища, щупая, но тут можно было обойтись и без шлема. Далеко внизу виднелось множество факелов — армия Пожирателей плоти шла назад, возвращалась из Гавани.

— Нет!!! — закричал Ульфгер. — Нет! Не может быть! Откуда они там? Их там не может быть!

И вдруг он понял, откуда взялась эта боль. «Они срубили Древо». С губ сорвался стон, Ульфгер затрясся всем телом. «Они срубили Древо Аваллаха!»

Гора вновь зарокотала, вздрогнула так, что Ульфгеру пришлось уцепиться за камень. С крутых утесов покатились вниз огромные валуны. Поднявшись на ноги, Ульфгер двинулся наверх. К тому времени, как он добрался до Чертога Королей, пожар в Гавани озарил всю долину.

Нетвердым шагом войдя в зал, он замер на пороге, лицом к лицу с разоренными гробницами. Повсюду валялись кости, расколотые черепа оскалились навстречу, обвиняюще уставившись на него темными пустыми глазницами.