Стивен Кинг - Иерусалим обреченный [= Жребий; Салимов удел; Судьба Салема; Судьба Иерусалима / Salem's Lot]

Если что-то его и отчуждало — так это собственная сдержанность и холодное самообладание. Никто не воспитывал в нем этого — это родилось с ним. Когда его любимого щенка Чоппера сбила машина, Марк настоял на том, чтобы идти с матерью к ветеринару. И когда ветеринар сказал: «Собаку надо усыпить, мой мальчик. Ты понимаешь, почему?», он поцеловал Чоппера, но не проронил ни единой слезы. Мать плакала, но через три дня Чоппер для нее ушел в туманное прошлое, а для Марка он не уйдет туда никогда. Вот в чем ценность умения не плакать.

Его потрясло исчезновение Ральфи и смерть Дэнни потрясла еще раз, но он не испугался. Он слышал в магазине, что до Ральфи, должно быть, добрался гомик. Он знал, кто это такие. Они делают с тобой что хотят, а потом душат и зарывают в гравийном карьере. Если гомик когда-нибудь предложит ему конфету, Марк ударит его в пах и побежит так, что плевок не догонит.

— Марк! — голос матери взлетел по лестнице. — Не забудь вымыть уши.

Он улыбнулся опять:

— Не забуду.

Он отправился вниз — поцеловать на ночь родителей, взглянув сначала на стол. Дракула с разинутой пастью, растопырив когти, угрожал девушке, лежащей на земле; сумасшедший доктор истязал женщину на дыбе; мистер Хайд подкрадывался в темноте к старику.

Смерть? Конечно. Это происходит, когда попадешься монстрам.

Ройс Макдуглас свернул к дверям своего трейлера в половине девятого и со второй попытки заглушил мотор старого «форда». Карбюратор барахлит, дворники не работают, искра срабатывает раз в две недели. Чертова машина! Чертова жизнь! Младенец вопил в доме, и Сэнди орала на него. Старая добрая семья!

Он выскочил из машины — и упал, споткнувшись о кирпичи, которыми собирался вымостить дорожку к дому.

— Дерьмо, — пробормотал он, кое-как поднимаясь на ноги и потирая подбородок.

Он был совершенно пьян. Кончив работу в три, он с тех самых пор пил у Делла с Хэнком Питерсом и Бадди Мэйберри. Да, он знал, что думает Сэнди о его дружках. Но пусть заткнется. Жалеть человеку пару пива по субботам и воскресеньям, после того как он целую неделю горбатился у проклятого станка! Тоже мне святая! Весь день сидит дома, только ей и дел, что болтать с почтальоном, да следить, чтобы ребенок в печку не залез. И этого как следует не умеет. Ребенок как-то даже со стола свалился.

«А ты где была?»

«Я его держала, Рой. Просто он так сильно дергался!»

Дергался он, как же!

Он подошел к двери, все еще кипя. На ушибленную ногу больно было ступать. Вряд ли она почувствует. Чем она вообще занимается, пока он надрывается на этого собаку управляющего? Читает журнальчик и ест вишни в шоколаде, смотрит мыльную оперу и ест вишни в шоколаде, болтает с дружками и ест вишни в шоколаде? У нее скоро прыщи на заднице вскочат, как и на физиономии, — не отличить будет одно от другого.

Он толкнул дверь и вошел.

Представшая перед ним картина прорвалась сквозь пивной туман, как удар мокрым полотенцем: голый орущий ребенок, кровь течет у него из носа. Сэнди держит его на руках — блузка вся в крови, глаза с удивлением и испугом обратились к вошедшему. Пеленка валяется на полу.

— Что тут творится? — медленно спросил Ройс.

— Ничего, Рой. Он просто…

— Ты ударила его, — сказал он без всякого выражения. — Он вертелся, не давал запеленать себя, и ты его ударила.

— Нет, — заторопилась она, — он перевернулся и стукнулся носом. Вот и все.

— Мне бы избить тебя в кровь…

— Рой, он просто стукнулся носом!..

Он дернул плечом.

— Что на обед?

— Гамбургеры. Они подгорели, — проговорила она заискивающе.

— Пусть он заткнется.

— Он не…

— Пусть он заткнется! — заорал Рой, и Рэнди, который уже начинал успокаиваться, заорал снова.

— Я дам ему бутылочку, — встала Сэнди.

— И дай мне ужин. — Он принялся стаскивать куртку. — Господи, что за кавардак! Чем ты занимаешься весь день — дерешься с Рэнди?

— Рой! — она, кажется, поразилась. Потом засмеялась. Бешеный взрыв на ребенка ушел куда-то в нереальное прошлое. Будто случился в одном из ее журналов, которые она читала после обеда.

— Давай ужин и приведи, черт возьми, дом в порядок.

— Конечно. Сейчас. — Она достала из холодильника бутылочку и сунула Рэнди вместе с погремушкой. Тот медленно принялся сосать, поглядывая то на мать, то на отца.

— Рой?

— Гм-м… Что?

— Все кончилось.

— Что кончилось?

— Ты знаешь, что. Хочешь? Сегодня вечером?

— Ясно, — согласился он. И подумал: это не чертова жизнь. Это просто жизнь.