Вольфганг Хольбайн - Сердце волка

Словно в подтверждение его слов на улице раздался одиночный выстрел, за которым послышался пронзительный визг. Однако Штефан не обратил на это никакого внимания. Русские теперь, конечно же, станут палить по волкам, попасть в которых им совсем не трудно. Когда они поймут, что от этих попаданий все равно нет никакого толку, будет уже слишком поздно.

Завывание сирены раздавалось все ближе и ближе. Штефан расслышал звуки еще одной или даже двух сирен. Соседи, по-видимому, все же вызвали полицию. Первая полицейская машина должна была появиться возле дома Роберта минуты через две или три, не позже. Не так уж много времени оставалось у русских на то, чтобы еще раз атаковать дом. Если Барков-младший хоть что-то соображал, он должен был собрать остатки своего отряда, если еще хоть кто-то из наемников был жив, и немедленно дать отсюда деру.

— Оставайтесь здесь, — сказал Штефан Дорну, а сам подполз на четвереньках к окну и осторожно выглянул из него.

Тот наемник, который от его удара прикладом вывалился через окно наружу, уже куда-то исчез. По-видимому, его утащили волки. А может, он пришел в себя и предпочел ретироваться отсюда подальше. Штефан был бы этому даже рад — и так уже погибло слишком много людей.

Он еще раз настороженно оглядел сад, затем повернулся и направился к своему шурину. Роберт к тому моменту уже вскарабкался на изрешеченный пулями диван и сидел там, вытянув свою правую ногу. Он дрожал всем телом, и Штефану не нужно было обладать по-волчьи острым нюхом, чтобы понять, что Роберт наделал в штаны. Однако и это не вызвало у Штефана даже малейшего злорадства. Роберт теперь так мало для него значил, что Штефан уже не испытывал к нему неприязни.

— Я поищу Матта, — сказал Уайт. — Что-то тут не так. Он давно должен был здесь появиться.

У Штефана было более конкретное предположение относительно того, что именно с Маттом «не так»: волки простили Штефана, потому что считали его своим сородичем, а вот выстреливший в Соню Матт был для них чужаком. Кроме того, Штефан отчетливо чувствовал, что за дверью, в сторону которой указал Уайт, нет ни одного живого существа.

Тем не менее Штефан кивнул. Пока Уайт, пригнувшись, зигзагами перебегал через комнату, Штефан опустился на колени рядом с Робертом, порыскал взглядом по сторонам и, не найдя ничего более подходящего, протянул руку к пряжке поясного ремня Роберта и, расстегнув ее, стал вытягивать ремень. Роберт, вопреки ожиданиям Штефана, хотя и испытывал сильную боль, все же нашел в себе силы приподняться и помочь Штефану вытащить ремень.

От этого внезапного проявления мужества со стороны шурина Штефан даже почувствовал какое-то — абсурдное в данный момент — разочарование, как будто ему больше пришлось бы по душе, если бы Роберт начал трусливо и жалобно хныкать.

При помощи ремня Штефан перетянул, как сумел, ногу Роберта выше колена. Рана продолжала кровоточить, но уже не так сильно, как раньше. Роберту, наверное, придется расстаться с ногой, но жить он наверняка будет.

— Не переживай, — произнес Штефан. — Ты поправишься. Полиция уже едет сюда — слышишь?

Завывание сирены раздавалось совсем близко — полицейские были уже где-то в минуте езды, если не ближе. Штефан осторожно выглянул из-за спинки дивана и увидел через окно, что автомобили русских по-прежнему стоят на другой стороне улицы. Штефан решил, что они, возможно, предпочли уйти отсюда пешком.

Роберт снова запричитал, но на этот раз уже не от боли. Он неотрывно смотрел на Штефана, и в его глазах светился ужас.

— Что… что это? Что с тобой произошло?

— Со мной все в порядке, — ответил Штефан.

Роберт тут же замотал головой, а его голос с каждым словом звучал все пронзительнее.

— В тебя… в тебя попала пуля! — вскричал он, запинаясь. — Я сам это видел.

— Она только чиркнула, и…

— А твое лицо?! — не унимался Роберт. — Оно было порезано! Я сам это видел! Ты порезался, когда выбил дверное стекло!

Роберт поднял руку — так быстро, что Штефан не успел уклониться, — и больно впился пальцами в щеку своего зятя.

— А теперь у тебя на щеке ничего нет! — завизжал Роберт. — От раны не осталось и следа! Ты кто?

Штефан отбросил руку Роберта в сторону. Ну, конечно же, от раны на его щеке не осталось и следа. Он уже даже забыл про нее.

А Роберт — нет. Он все сильнее трясся от страха, и Штефан по запаху почувствовал, что его шурин снова обмочился. Он, похоже, был на грани сумасшествия.

— Ты кто? — снова взвизгнул Роберт. — Что… что здесь происходит? Ты кто?!