Андрей Сенников - Девять

«Ызыл Кара'н Даг»…

Еще звуки. Волны их прокатывались у Дикого в голове, словно валуны катились по каменистому склону сопки. Впрочем, последнее напоминало речь хакасов… или тувинцев? Черт их разберёт! Это означает место такое — «заложное». «Залежное»? Откуда нет выхода. Или есть? Выхода нет, но выйти можно, если знаешь как… Крылатиха знала…

Дикой замотал головой. Что за бред?!! Какая Крылатиха?! Но твердая уверенность, что теперь он сможет уйти из Каранаково, не покидала. Он знает! Точно знает! Нужно только вспомнить. Вспомнить…

Ему здесь не место.

Это место для неприкаянных, неупокоенных…

Привычно ссутулившись на лавке, Дикой замер, глаза полуприкрыты припухшими веками с белесыми поросячьими ресницами. Он не делал никаких мыслительных усилий, он и не знал, как это делать, просто позволял валунам катиться в голове. Катиться, катиться…

Сгустившаяся темнота засветилась, словно сам воздух слабо мерцал. Очертания комнаты и предметов явственно проступили вокруг. Щели между половиц четко очерчены, словно их нарисовали карандашом с широким, мягким грифелем. Даже железное кольцо в полу, в крышке подпола, казалось, потеряло часть своей ржавчины.

Валуны катились, но теперь Дикой различал и другие звуки: мерный, глуховатый стук, как будто чем-то твердым били в пол; визгливое уханье, не то совы, не то филина; тяжелое недоброе ворчание, словно старая деревянная шестерня со скрипом, цепляясь иссохшими зубьями, катилась по зубастой рейке, которой бабы стирают белье; железное бряканье передвигаемых чугунков. На периферии зрения слонялись неясные тени, мерцали багровые отсветы, что-то менялось и только крышка подпола с железным кольцом оставалась четкой и ясно различимой. Несколько раз Дикой почувствовал щипки и толчки в плечо, словно кто-то пытался разбудить его или спихнуть с лавки, но он не обратил на это внимания потому, что крышка подпола чуть приподнялась, и щель по краю, с одной стороны стала шире, намного шире… Он наблюдал за ней с нарастающим смятением, но взгляд против воли опустился на колени, где черным, мохнатым клубком свернулся невесть откуда приблудившийся кот.

— Кыш, — сказал Дикой и неуверенно пошевелился.

Кот приоткрыл один глаз с вполне человеческим зрачком, потянулся, выгибая спину. Посмотрел задумчиво на лапу, облизнул ее красным аккуратным язычком, когти плавно вылезли из подушек, блестящие словно ножи на столе лучшего в мире шеф-повара.

— Хиловат он против Крылатихи-то, — произнёс в стороне скрипучий блеющий голос. Дикой хотел повернуться, но не мог отвести взгляда от кота.

— А тебе не всё равно? — кот повернул голову на блеяние, аккуратно поводя ушками, — Раз силу поднял, значит годится…

— Ну, так учи скорее! Солнце село. И второй рядом. Учи, надоело мне тут. К людям хочу, в суету…

Кот нервно дёрнул хвостом. Жёлтые глаза уставились на Дикого.

— Кыш, — повторил тот, — Пшёл…

— Ну, что? Начнем? — спросил кот, глядя Дикому в глаза, и через мгновение метнулся в лицо когтистыми лапами.

Беня вскрикнул, закрываясь руками. Ноги затекли, и он их почти не почувствовал, вскакивая. Кот исчез во вновь сгустившейся тьме, как и крышка подпола, как окружающие предметы. Беня дышал тяжело. Саднил порез на щеке, ватная тишина окутывала всё. Глухо било сердце, и шумно стучала в виски кровь. Осторожное потрескивание, поскрёбывание донеслось до слуха, но он никак не мог определить направление на звуки: сердце ухало, частое дыхание рвалось из груди.

Снаружи полыхнула молния. Ослепительно синий блиц выхватил из темноты окружающее. В небе загрохотало, словно кто-то там, наверху, мял огромный лист полиэтилена.

Дикой закричал.

Разум, которому он никогда не доверял, угас, а инстинкт стремительно и сильно бросил тело в окно за спиной. С грохотом и звоном разлетелась застекленная рама, Дикой ударил телом во что-то мягкое, холодное, сбил изрезанными предплечьями. Тело привычно сгруппировалось, Дикой мягко упал на землю, перекатился, но что-то схватило его за ногу — цепко и сильно. Мёртвый Гнус был значительно сильнее живого. Лицо его почернело, но мутные глаза сверкали отражёнными вспышками молний. Он снова нашёл своего убийцу. А из окна сейчас выпрыгнет это…

Беня рванулся, сапог слетел, портянка размоталась на бегу, но он не остановился. Ориентировался рефлекторно, темнота кругом кромешная. Выбегая со двора, Дикой задел плечом воротный столб и ржавая петля разорвала мышцы плеча, что Беня не почувствовал и продолжал бежать, роняя тяжелые капли в сухую траву. Вновь колкие толстые стебли цеплялись за одежду, обхватывали за руки, ноги, словно Дикой бежал по грудь в воде. Портянка давно свалилась, и босой ногой Беня наступил на плашку с гвоздём, пропоров ногу, и еще долго бежал, припадая, но не останавливаясь, а деревянная планка чуть длиннее его ступни, звонко пришлепывала по пятке.