Роберт Блох - Странные Эоны

Расположившись на диване, она взглянула на часы. Одиннадцать.

Затем она открыла книгу. В следующий раз, когда она посмотрела на часы, было два часа дня, и кто-то постучался к ней в дверь.

Вы прочитали книгу? — спросил Майк Миллер.

Кей кивнула. — Каждое слово.

И?

Он всего лишь писатель, если это то, что вы имеете в виду. Честно говоря, я никогда особенно не интересовалась фантастикой.

Как и я.

Тогда в чем же дело?

А если предположить, что Лавкрафт не писал фантастику?

Кей нахмурилась. — Вы же не ждете от меня, что я поверю во все эти истории, не правда ли? Теперь я понимаю, почему вы хотели, чтобы я их прочитала: они — источник безумного культа преподобного Ная. Он даже взял это название — «Звездная Мудрость» — из одной лавкрафтовской байки.

Скиталец тьмы.

Да. И оттуда же он взял мысль о трюке с кристаллом. Лавкрафт называл это Сияющий Трапецоэдр, не так ли? Най, несомненно, скопировал из рассказа его описание.

Весьма эффектно, не правда ли? — сказал Майк Миллер. — Очень. Он купил толпу, в этом нет никаких сомнений. А какова ваша реакция?

Моя? — Кей колебалась.

Я наблюдал за вами во время сеанса исцеления верой. Вы не могли оторвать взгляда от кристалла.

Кей пожала плечами.

Конечно; все это было массовым гипнозом.

А что такое массовый гипноз?

Ну, вы знаете, это что-то вроде индийского трюка с веревкой. Волшебник одурачивает толпу, заставляя ее видеть то, чего здесь нет.

Каким образом?

Кей сделала нетерпеливый жест. — Не спрашивайте меня. Я не психолог.

Правильно, — Майк Миллер улыбнулся. — Психологи уже давно разоблачили эту ерунду по поводу массового гипноза. Они знают, что волшебник может давать неправильные указания и использовать механические приспособления для создания иллюзий. Но также они знают, ни один человек не может загипнотизировать цельную группу. Это всегда передача от одного к другому. Есть люди, которые по разным причинам очень восприимчивы к внушению. Если они присутствуют в публике, когда некто подвергается гипнозу на сцене, они могут начать вести себя подобным же образом. Но такие люди — исключение, и реагируют они только как индивидуумы. Такой вещи, как массовый гипноз, не существует.

Тогда что же произошло в Храме Звездной Мудрости прошлой ночью?

Нечто, чего психологи объяснить не могут. Предположим, преподобный Най использовал травку в публике, подменных калек, притворявшихся исцеленными?

Это возможно.

Но что вы скажете о феномене замутнения, как будто вас вырвали из сна? Вы это почувствовали, верно?

Да, — Кей нахмурилась. — Но почему вы не подверглись этому воздействию?

Потому что я пришел подготовленным к тому, что мне предстояло увидеть. Потому что я читал Лавкрафта и знал, чего ожидать.

Вы говорите мне, что преподобный Най и вправду использовал Сияющий Трапецоэдр, тс есть то, о чем писал Лавкрафт, было правдой?

Не было. Есть.

И весь этот дикий бред по поводу Великих Старых — все это тоже имеет отношение к реальности? — Кей снова нахмурилась. — Я в это не верю.

Не верите или не хотите верить?

Вы сбиваете меня с толку.

Вы сами себя сбиваете с толку, — Майк Миллер встал и начал ходить по комнате. — Я не упрекаю вас. Большинство из нас пытается избегать любой реальности, которая представляется неприятной. Мы знаем, что она существует, но не хотим этого замечать, — как говорится, с глаз долой — из сердца вон.

Мы хотим убедиться, что едим мясо, но после еды об этом не думаем. У нас не возникает желания идти на бойню и наблюдать, как разделывают животных, чтобы удовлетворять наши аппетиты.

Мы допускаем наличие ментальных повреждений, неизлечимых болезней и смерти, но мы избегаем говорить и даже думать об этих вещах. Мы знаем о множестве лечебниц и приютов, но существуют миллионы людей, не желающих присутствовать на погребении.

Мы устроены так, что отворачиваемся от всего, что даже в малой степени может причинить нам беспокойство. Мы предпочитаем не прислушиваться к «проблемам других людей» и к их «жалобам». Существует широко распространенное учение, которое отвергает так называемое «негативное мышление», включая критику нынешнего status quo.Преобладает философия Панглоса.

Какой бы она ни была, — пробормотала Кей.

Извините, — Миллер прервался, самодовольно улыбаясь. — Я знаю, что помешан на всем этом. Но я так чертовски устал от того, что мы всегда отворачиваемся от всего, что может расстроить нас.