Киран Харгрейв - Остров на краю всего

Амихан посмотрела на нее поверх чашки.

– Бабочки… Что… Почему они здесь?

– Они здесь потому, что я здесь.

– Они – ваши?

– Вообще-то нет. Но я забочусь о них. Скорее, я принадлежу им, чем они – мне.

Солль нахмурилась.

– Вы их кормите?

– Я высадила цветы. Присматриваю за ними по ночам, накрываю сеткой от летучих мышей. Взамен они позволяют мне их изучать.

– Как коллекционер? – догадалась девочка.

Лицо Амихан как будто закрылось и помрачнело, глаза вспыхнули.

– Нет, не так. Я не коллекционер. – Последнее слово она произнесла едва ли не с презрением. – Мне не нужно убивать эти прекрасные создания, чтобы понять их. Мне не нужно ловить живое существо в западню, чтобы повесить его, как картину, на стене.

Во рту у Солль пересохло.

– Извините, я вовсе не хотела…

– Не надо, – перебила ее женщина, и лицо ее разгладилось. – Это ты меня извини. Я… Это обыкновенная ошибка. Сказать по правде, в мире нет обозначения для того, чем я занимаюсь. Некоторые называют тех, кто изучает бабочек, лепидоптеристами или аурелианами.

– А что такое аурелиан? – Неуклюжий язык Солль хорошо принял это изящное слово. Красивое, сверкающее, как золотые кружева.

Женщина улыбнулась, заметив смущение на ее лице.

– Тот же коллекционер, только более научного склада. Хотя некоторые убивают бабочек, чтобы изучать их. Я не убиваю. Я создаю живые музеи для садов.

– Как?

– Высаживаю цветы, которые им нравятся, иногда делаю плетеные или стеклянные ограждения, чтобы они жили в безопасности и тепле.

– Как хранитель бабочек в зоопарке?

Женщина радостно хлопнула в ладоши. Солль заметила на одной из них уродливый шрам и поспешно отвела взгляд.

– Да! Именно так. Надо будет переделать табличку. – Хозяйка кивнула в сторону двери с болтающейся на ней деревянной дощечкой. На темно-синем фоне красовались тщательно выписанные золотистой краской буквы.

АМИХАН ТАЛА

АУРЕЛИАН

САДЫ ДЛЯ БАБОЧЕК

Спрашивайте – ответим

– Летом, во время фестиваля, я вешаю ее у главной дороги. Большинство интересующихся просто спрашивают, что это значит, но работы хватает. А что ты делаешь?

Солль нахмурилась.

– Я – ребенок. Учусь в школе, помогаю по хозяйству…

Такой ответ Амихан не приняла.

– Нет, нет. Что ты делаешь?

– Помогаю поварихе…

– Нет! – твердо, но благожелательно сказала женщина. – В чем ты хороша? Что тебе нравится делать? И чем бы тебе хотелось заниматься до конца жизни?

Солль задумалась, придумывая ответ, который понравился бы хозяйке дома. Кем стать? Учительницей? Секретарем? Нет, пожалуй, чересчур. С другой стороны, здесь, перед ней, сидела женщина, жившая в лесу, в домике, облепленном бабочками. Учитывая это, невозможное представлялось чуточку возможным.

– Я бы хотела стать хранителем бабочек.

Амихан подалась вперед.

– А вот это очень хорошая идея.

Внутри у Солль как будто распустился теплый цветок.

– А как вы стали хранителем?

– Чтобы было понятно, мне придется начать с начала. История долгая, а значит, скучная.

– Не представляю, как такое возможно.

– Ты устала?

Солль решительно покачала головой:

– Нисколечко.

Она действительно не устала. Воздух в комнате как будто наполнился электричеством.

– Скажи-ка, тебе приходилось слышать о Кулионе?

– Колонии для прокаженных?

– Да. Что ты знаешь о нем?

– Там полно прокаженных. – Девочка поежилась и бросила осторожный взгляд на изуродованную шрамом руку.

Женщина сухо рассмеялась.

– Это верно. И что ты об этом думаешь?

– Стараюсь не думать.

– Стараешься не думать?

– Есть вещи приятнее.

– Почему? Тебе страшно?

– Потому что это отвратительно!

Женщина вздрогнула.

– По-моему, – сказала Амихан, – отвращение идет от страха. Так почему ты боишься прокаженных?

Солль снова поежилась, вспомнив старика, приходившего иногда к двери приюта за подаянием. Госпожа всегда заставляла приглашать его за стол и кормить. Однажды Солль сама открыла ему дверь, и он, проходя мимо, коснулся ее беспалой рукой. Но давать такой ответ хозяйке дома было бы глупо. Старика боялись все дети и говорили о нем вещи куда как неприятные.

Но она уже видела, что разозлила Амихан. Атмосфера снова изменилась. Эта женщина походила на облако: сейчас она могла быть мягкой, как подушка, а через минуту потемнеть, превратиться в тучу и грозить бурей.

– Я хотела сказать…

– Я знаю, что ты хотела сказать. – Взгляд Амихан остановился на стене над головой девочки. – Должна предупредить тебя, что без доброты хранителем бабочек стать невозможно. Было ли добрым то, что ты сказала?