Марина Островская - По краю реальности

1

Где-то в низовьях Конго мелькающие голые пятки пробегающих мальчишек беззаботно перечёркивали годы колониальной эксплуатации, военную диктатуру и гражданские войны, а дети даже не подозревали об этом. Не подозревали они в тот момент и о том, что где-то, спустя годы, кто-то безразлично скользнёт взглядом по мелькающим на экране ноутбука кадрам, не задержавшись настолько, чтобы понять происходящее на экране, но настолько, чтобы подметить длинные ресницы крохотного мальчугана, его завороженный взгляд и слегка позавидовать: «Даже у меня ресницы не такие длинные и пушистые.» И ещё через секунду взгляд остановится уже на брошенном рядом примитивном фотоаппарате.

Примитивного, надо заметить, в самой его неприятной степени – не дотягивающей до эстетского примитивизма, когда можно, небрежно доставая его из сумки, в ответ на вежливо вопросительные взгляды бросить что-то о совершенно другой эстетике фотоснимков этой техники или что-нибудь в этом роде, с лёгкой добродушной усмешкой в адрес себя, упрямой в своих взглядах и даже слегка несовременной.

Брошенным неподалёку от ноутбука был не только так расстраивающий владелицу фотоаппарат, но и много чего ещё, рождающего художественное буйство красок на полотне уже неделю не застилавшейся постели. Девушка оглядела окружающий её разгром и осторожно сместила половину завала с постели на пол, таким образом начав и благополучно завершив запланированную уборку.

Теперь предстояло ещё привести себя в порядок, а именно найти джинсы и футболку в завале, и придумать, с какой же книгой в руках встречать своего так называемого друга. Они встречались уже чёрт знает сколько, забывая, сколько именно и споря о самой сакральной дате отношений – дне знакомства. Она искренне верила, что они познакомились тринадцатого, это число ей вполне импонировало, хотя Антон настаивал, что это было еще двенадцатое. Остальных сакральных дат у них не имелось – и первый поцелуй, и первая близость совпали с тринадцатым числом того же месяца. Вот-вот он должен был прийти, и она вот уже полчаса упорно вглядывалась в книгу, чтобы оставить его приход незамеченным.

Хлопнула дверь, знакомо громыхнул ключ о щиток счётчика, значит, пришёл Антон, а не соседи. Что ж, уже неплохо.

– Ну и как он тебе? – привычная ухмылка вместо приветствия.

– Поужинать не хочешь? – мрачный тон выдал то, что она, в общем-то, хотела скрыть.

– Ну, был бы уж точно не против, а что, что-то даже приготовлено?! Очевидно, твоё новое увлечение тебя уже успело чем-то разочаровать.

– Ни то, ни другое.

– Значит, есть нечего?

– Ну да… Я и спросила-то только для того, чтобы услышать отрицательный ответ и успокоить свою совесть. Бутерброды будешь? Подробности узнать хочешь?

– Буду. Не очень, – хотя уже и было понятно, что пути к отступлению нет, и подробности будут при любом ответе.

– Он согласился взять деньги за билет…

– Ну и что? Тебе же самой не нравится, когда за тебя платят?

– Согласился на моё предложение его пригласить за мой счёт в театр.

– Но ты ведь и со мной хотела по очереди покупать билеты?

– Не предложил проводить…

– Ну, может, ты слишком активно отказывалась, а он постеснялся настаивать?

– Зато согласился, чтобы я проводила его до остановки.

– Да, ты права, он придурок.

– Очевидно, я чем-то привлекаю именно таких людей.

– Намёк? – Антон озадаченно покосился на Крис.

– Да нет, я обычно прямо говорю, как и сейчас. Просто вспомнилось, как ты предложил пить вино в подъезде. Рядом ещё мусоропровод был. Романтика.

– Зато какой секс был…

– Отменный.

– Ну, вот видишь! Чем же я тогда похож на него?

– Как минимум, демонстративной невосприимчивостью к интонациям.

– Слишком длинно для остроумного ответа.

– Слишком плоско для разгромного замечания.

– Один-один.

– Как благородно с твоей стороны признать, – Крис недовольно дожёвывала оставшийся бутерброд.

– Благородство и принадлежность к разряду мерзких типов – несовместимые понятия, признавая одно, отрицаешь другое. Два-один.

– Шоколадку будешь?

– С орешками?

– С изюмом.

– Я же не люблю…

– Я помню. Поэтому и предлагаю. Ты же хотел сократить потребление продуктов эксплуатации животных, а в шоколадке содержится молоко.

– Чёрт, его там так мало, что это даже можно не брать в расчёт!

– Да шоколадка и сама, надо заметить, небольшая, то есть в ней всего мало, что же, теперь не стоит признавать присутствие никаких ингредиентов, а тогда и существование шоколадки? Ты какие-то глупости говоришь.