Маша Крамб - Наизнанку. Лондон

— Тоже мне, маленький нашёлся. Господи, ты это видишь?

— Что? Где? — удивился Тим.

— Да вон же, вокруг камней! Искры голубые, да как ты не видишь-то? Их же море!

Тимоха старался изо всех сил, но разглядеть искры не получалось.

— Похоже, это ваша с Окуляром тема.

— Мелкий, мне надо туда, за ограждение, ближе!

— Э, нет! Даже не думай! Мы, конечно, завязываем с поездками сюда, но депортация в мои планы вообще не входит! Так что давай, договаривайся с ним на расстоянии!

— Какие мы нежные, депортации испугались! Ладно, законопослушная зануда, отойди!

— В смысле, отойди?

— В прямом! Можно отойти в кривом?

— Без понятия. Зачем отходить-то?

— У меня с Окуляром интимный разговор.

— То есть туристы тебя не смущают, а я смущаю?

— Да ты послушай только этих туристов!

Тим прислушался.

«Bello!», «Magnifico!», «Maravilloso!». Со всех сторон. Удивительно, откуда так много испанцев? Наверное, сразу несколько автобусов с испанскими экскурсиями приехало.

— Ладно, я понял. Разговаривай со своим желейным другом, я вон там пойду на травке посижу.

— Молись, чтобы этот друг тебя не услышал. Сомневаюсь, что ему понравится быть желейным.

Надо отдать Соне должное, наговорилась она минут за десять.

— Ты готова? Всем козней настроила? Можем ехать домой собирать чемоданы?

— Почти. Дай мне немножко времени, я хочу здесь посидеть.

— Сиди сколько надо.

Так они и сидели в тишине, разглядывая древние камни. Вдруг Соня вскрикнула.

— Мелкий, смотри, это же Маляк! Смотри же!

Соня показывала на черную кучку перьев на вершине одного из трилитонов.

— Сонь, без обид, с чего ты взяла-то, что это Маляк? Ты отличаешь воронов в лицо теперь?

— Конечно! Они же разные абсолютно. Погоди, то есть ты не отличаешь?

— Нет. И я тебе больше скажу, процентов девяносто девять так населения планеты имеют ту же проблему, что и я!

Но Соня его уже не слушала, она бежала к ограждению.

— Маляк!

Кучка перьев встрепенулась, расправила крылья и полетела прочь от Стоунхенджа. Тим спешил к Соне. Он боялся, что она расстроится. Но нашел сестру безмятежно улыбающейся.

— Они меня услышали, мелкий! Они меня услышали!

Эреб сидел в камере у Грея. Разрешения ареопага на допрос у него не было, никто в принципе не знал, что он находится на территории штаб-квартиры. Но ему было плевать. После того заседания с Оком Хранителя ничего не связывало. Верховный приходил в архив мириться. Примирение переросло в угрозы выселения. Аргумент простой: не хочешь быть частью Ока, не можешь быть частью архива Ока. Эреб выгнал его взашей. Око теперь существовало для Хранителя постольку-поскольку. Он занимался исключительно своими делами, и к Грею его привело самое личное дело из всех возможных. Последние часа четыре это дело не двигалось с мертвой точки.

— Эреб, хватит! Это бессмысленно. Я действительно не знаю.

— Окуляр не может врать дословно. Намекать, говорить полуправду, скрывать, манипулировать — это он может. Но если он сказал, что ты знаешь, значит, знаешь.

— Не может врать? То есть фраза про «исход один подправил» — это правда?

— Думаю, да.

У Грея затряслись руки, язык плохо слушался.

— Это мой исход?

— Твой, конечно, к чему ему про другие-то вспоминать.

— То есть я не чёрный? Я не обречён?

— Конечно, ты не чёрный! Чёрным на Изнанке хорошо! Они людей не убивают, — раздражённо ответил Эреб. — Архонов у вас там с мозгами нет. Один комтур был не дурак, да и тот уже полгода как не в себе. А иначе до кого-нибудь точно дошло бы.

Ужас и отчаяние в глазах узника.

— Всё зря, всё напрасно. Мне не надо было. И он мог бы до сих пор жить. И всё не так бы было.

Грей забубнил. Эреб вздохнул. С визитами придется повременить. Главное, чтобы совсем отменять не пришлось.

Теплый мягкий бок потерся о ногу. Нокс вернулась. Где она бродила по штаб-квартире, только ей известно. Она теперь часто убегала. А Хранитель её не держал, пусть отвлекается. Убегала. Эреб зацепился за слово. Но почему? Что-то его насторожило. Ну конечно! Подлетел к Грею, сильно встряхнул его.

— Эй! Ты пытался сбежать! Там, у Окуляра, ты полз к машине. Куда ты планировал бежать? Куда?

— В Бильбао, на пароме, — в полузабытьи.

Эреб отпустил парня, не заметив, что тот упал мимо кровати и даже не попытался встать. Что-то сломалось у Грея внутри, стержень.

— В Бильбао, на пароме, — медленно повторил слова Грея. — Развилка в Испании. Но нам с тобой, Нокс, путь туда заказан. Как и комтуру. Придётся нашей девочке справляться одной. Опять.