Корнелл Вулрич: К оружию, джентльмены, или Путь, пройденный дважды

— Кругом.

Он повернулся и взглянул через поляну на Моравата. Его белый мундир хорошо выделялся в сером тумане, скрадывающем очертания других предметов. «Если он не попадет мне в голову или грудь, — подумал Стивен, — я застрелю его наверняка».

— Огонь!

Он даже не заметил, как опустилась рука Моравата. Раздался треск, словно в лесу отломилась большая ветка, и что-то резко просвистело мимо его уха.

Прошло секунд пять. Морават не двигался, лишь распрямил спину — и это было все.

— Огонь!

Он подумал: «Мне не нужна его жизнь. Теперь, когда он промахнулся, все, что мне нужно, — там, под деревьями». Он направил пистолет вверх, спустил курок. Пламя с грохотом рванулось оттуда в серый купол над его головой.

Он бросил пистолет и пошел туда, где ждала она. Она шла ему навстречу — лицо сияет, руки протянуты вперед. Ее ладони скользнули вдоль его груди, коснулись лица, пряди волос, выбившейся под свежим ветерком.

— Ты вернулся, Стивен! Вернулся! Наконец-то я этого дождалась! Сколько радости ждет впереди — больше нас ничто не разлучит!

Когда они повернулись и пошли вместе, рука в руке, вдоль края утеса, он мельком глянул назад. Остальные уже ушли, исчезли. На траве, там, где он только что был, неподвижно лежал человек. Он разглядел белый лондонский костюм покроя 1949 года. На выброшенной в сторону руке блестел циферблат часов. Рядом, едва касаясь пальцев, лежало что-то смутно знакомое — тупорылый, неуклюжий современный револьвер. Далеко внизу двигалась в открытое море крохотная россыпь мерцающих огоньков; из трубы парохода вырвался белый клубочек дыма, затем до них донесся слабый гудок.

— Наша любовь была так сильна, Стивен, — прошептала она. — Разве что-нибудь могло положить ей конец?

Они повернулись и пошли оттуда вместе, рука в руке.