Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки. Книга 2. Люди и призраки

Бен вздохнул, выпустив облачко пара в морозный воздух солнечного утра. На голове у него красовалась вязаная шапочка, щеки были красные, как помидоры.

— Просто не могу… и все. Не раньше семи часов.

— Но мы всегда встречаемся в шесть тридцать! — настойчиво продолжал гнуть свое Дэви Рэй. — Это наша… наша… — Дэви оглянулся на меня в поисках помощи.

— Традиция, — подсказал я.

— Вот именно! Точно, традиция!

— По-моему, у Бена от нас какие-то тайны, — заметил Джонни и развернул велосипед, заехав с другой стороны от Дэви Рэя. — Давай выкладывай, Бен, говори начистоту.

— Просто… ну, в общем, я не могу, и все.

Бен нахмурился и выдохнул в воздух очередное облачко пара. Похоже, играть в молчанку он больше не мог.

— В общем, в шесть часов у меня будет урок пианино .

— Что? — почти выкрикнул Дэви Рэй.

Ракета подо мной вильнула в сторону. На лице у Джонни появилось такое выражение, словно он только что пропустил удар наотмашь от Кассиуса Клея.

— Урок пианино, — повторил Бен. По тому, как он это сказал, мне моментально представились легионы самодовольных маменькиных сынков, восседающих за пианино, в то время как их умиленные матери поощрительно гладят их по головкам. — Мисс Гласс Голубая будет обучать меня игре на пианино. Мама с ней договорилась. Сегодня в шесть у меня первый урок.

Мы окаменели от ужаса.

— Но для чего это тебе, Бен? — спросил я. — Зачем твоя мама это придумала?

— Ей всегда хотелось, чтобы я научился играть рождественские гимны. Можете себе представить? Рождественские гимны!

— Господи! — сочувственно промолвил Дэви Рэй. — Мисс Гласс Голубая вряд ли выучит тебя играть на гитаре.

«Гит-таре» — вот как сказал он.

— Это было бы круто! А пианино… эх!

— Да сам знаю, — грустно пробормотал Бен.

— Все равно выход есть, — проговорил Джонни, когда мы уже подъезжали к школе. — Мы можем встретиться около дома сестер Гласс и поедем на ярмарку в семь вместо половины седьмого.

— Точно! — радостно кивнул Бен. — Так мы поспеем всюду.

Таким образом, все было обговорено, оставалось только уломать родителей. Каждый год мы отправлялись на ярмарку ровно в шесть тридцать вечера пятницы и развлекались там до десяти, и родители никогда не имели ничего против. Ярмарка была единственным местом, куда я и мои сверстники могли сходить в нашем городке вечером. Утро и день субботы были отданы чернокожим обитателям Братона, а субботний вечер на ярмарке — старшим ребятам. В десять утра в воскресенье на месте ярмарки уже была чистая площадка, если не считать нескольких кучек опилок, раздавленных стаканчиков и билетных корешков, которые уборщики всегда оставляют на месте ярмарки, словно псы, которые метят свою территорию.

День в ожидании ярмарки тянулся мучительно медленно. Луженая Глотка дважды назвала меня болваном и наказала Джорджи Сандерса, заставив его стоять у классной доски, упершись носом в нарисованный мелом круг. Лэдд Девайн был отправлен к директору за то, что нарисовал похабную картинку в тетради, после чего Демон за моей спиной шепотом поклялась, что Луженой Глотке это даром не пройдет. Я подумал, что ни за какие коврижки не согласился бы оказаться в шкуре Луженой Глотки.

Вечером, как только в небе начали собираться темно-синие сумерки и появился серп луны, я увидел огни Брэндиуайнской ярмарки из окон своего дома. «Колесо обозрения», очерченное кругом красных огней, уже вовсю крутилось. Центральная ось колеса сверкала гирляндами белых лампочек. Звуки музыки, смех и веселые крики неслись над крышами Зефира, достигая моих ушей. В кармане у меня лежали пять долларов — подарок отца. Приготовившись к морозу, я надел куртку с подкладкой из овечьей шерсти.

Сестры Гласс жили на Шентак-стрит, в полумиле от меня. Когда я добрался до их жилища, похожего на пряничный домик, которому могли бы позавидовать Гензель и Гретель, было уже без пятнадцати семь. Велосипеды Дэви Рэя и Бена стояли рядышком перед домом. Оставив Ракету у крыльца, я поднялся по ступенькам. За дверью вовсю колотили по клавишам пианино.

Послышался высокий, подобный звуку флейты, голос мисс Гласс Голубой:

— Мягче, Бен, мягче.

Я надавил на кнопку дверного звонка. Внутри мелодично зазвенел колокольчик и голос мисс Гласс Голубой произнес:

— Дэви Рэй, открой дверь, будь так любезен!

Когда он распахнул передо мной дверь, грохот пианино усилился. Увидев лицо Дэви, я понял: слушать, как Бен раз за разом пытается выбить пять одних и тех же нот, едва ли полезно для здоровья.