Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки. Книга 2. Люди и призраки

Мы уже почти добрались до дверей, когда тихий голос произнес:

— Том. Том Маккенсон.

Отец вздрогнул и обернулся.

Перед ним стояла Леди.

Она была гораздо меньше ростом, чем мне показалось при первой встрече. Леди едва доставала моему отцу до плеча, но в этой старой женщине чувствовалась такая сила, что и десятку мужчин с ней тягаться было бы бесполезно. Леди была сильна, как старое дерево, долгие годы сгибавшееся под напором нескончаемых бурь, но так и не сломленное. Она подошла к нам одна, мистер Дамаронд и Человек-Луна ждали ее поодаль.

— Добрый день, — поздоровалась с Леди мама.

Леди кивнула ей в ответ. У отца был вид человека, запертого в темном чулане вместе с тарантулом. Его взгляд метался по сторонам, словно в поисках путей к бегству, но отец был джентльменом и не мог позволить себе неучтивость по отношению к даме.

— Том Маккенсон, — повторила Леди, — вы и ваша жена вырастили очень талантливого сына.

— Я… мы… мы старались воспитать его как можно лучше. Благодарю вас.

— Он отличный оратор, — продолжила Леди и улыбнулась мне. — Все прошло хорошо.

— Благодарю вас, мэм.

— Как твой велосипед?

— Отлично, мэм. Я назвал его Ракетой.

— Прекрасное имя.

— Конечно, мэм. И знаете… — Я немного подумал и решил, что сказать все-таки нужно. — У него в фаре золотой глаз.

Брови Леди чуть-чуть приподнялись. Совсем немножко.

— В самом деле?

— Кори! — проворчал отец. — Прекрати выдумывать!

— Мне кажется, — сказала Леди, — велосипеду всегда необходимо видеть, куда он едет: ровная ли впереди дорога или имеет какое-нибудь препятствие. Полагаю, в велосипеде, принадлежащем мальчику, должно быть немного от коня, немного от оленя и даже, пожалуй, от рептилии. Чтобы было побольше ума, понимаете?

— Да, мэм, — отозвался я за всех.

Леди знала толк в велосипедах, это уж точно.

— Вы очень добры, мэм, — обратился к Леди отец. — Велосипед — такой щедрый дар. Обычно я не принимаю подарков, но…

— Это не подарок, мистер Маккенсон, а заслуженная награда за доброе дело. Миссис Маккенсон, мистер Лайтфут по-прежнему готов починить у вас все, что неисправно.

— Нет, благодарю вас. Вроде бы все работает нормально.

— Ну что ж, — вздохнула Леди и взглянула на моего отца. — Трудно предвидеть, когда что-нибудь сломается.

— Я очень благодарен вам за внимание, миссис… гм… Леди. — Отец взял маму под локоть. — Извините, но нам пора домой.

— Мистер Маккенсон, нам с вами есть о чем поговорить, — тихо сказала Леди отцу вслед. — Дело касается жизни и смерти, надеюсь, вы понимаете меня?

Отец остановился. Я заметил, как перекатываются на его щеках желваки. Он не хотел оборачиваться, но Леди заставляла его это сделать. Может быть, он тоже, как и я, ощутил ее огромную жизненную силу. Было видно, что он хочет идти дальше, но не может сделать ни шага.

— Вы верите в Иисуса Христа, мистер Маккенсон? — спросила Леди.

Вопрос разрушил его последнюю линию обороны. Он обернулся и взглянул на Леди.

— Да, верю, — ответил он с серьезным видом.

— Я тоже верю в Христа, мистер Маккенсон. Иисус Христос был самым совершенным из людей, насколько это вообще возможно, но и он, бывало, доходил до крайней точки, тоже боролся и страдал. Порой и Христу казалось, что больше он не сможет сделать и шага, например, когда прокаженные и калеки едва не растоптали его, умоляя о чуде, неотступно следуя за ним до тех пор, пока он все-таки не явил им чудо. Я хочу сказать, мистер Маккенсон, что даже Иисус Христос иногда нуждался в помощи и не считал для себя унизительным просить о ней.

— Но мне не нужна… — Отец замолчал.

— Дело в том, — продолжала Леди, — что видения время от времени бывают у всех, это свойство осталось в человеке от животного. Эти видения словно маленькие кусочки большого лоскутного одеяла, и часто мы не в силах понять, что они означают. Чаще всего они посещают нас во сне, но иногда мы грезим и наяву. Это случается почти со всеми, вот только мало кому удается понять смысл того, что он видит. Вы понимаете меня?

— Нет, — ответил отец.

— Неправда, мистер Маккенсон, вы понимаете меня.

Леди подняла свой тонкий палец.

— Липкая пленка этого мира залепляет наши глаза и уши, делает нас слепыми, немыми и глухими, поэтому мы не можем знать того, что происходит на другой стороне.

— На другой стороне?

— В другом мире, на другом берегу реки, — объяснила Леди. — Именно оттуда взывает к вам человек, лежащий на дне озера Саксон.