Поначалу миссис Ландауэр никак не могла привыкнуть к своей новой жизни.
— Чем же я заполню остаток своей жизни? — вопрошала она. — Да я ведь до самой смерти ничего не смогу делать! — Она была весьма нетороплива в своих раздумьях. — Так, поняла, — наконец проговорила она. — Я что-нибудь свяжу для маленького. Что ему нужно?
— Ничего, — ответила Силия. — Все необходимое я заказываю в магазинах. Они даже образцы товаров присылают на пробу. Так что ему абсолютно ничего не нужно.
И все же миссис Ландауэр связала внуку свитер.
— Не могла утерпеть и все же связала ему вот это, — извиняющимся тоном проговорила она, протягивая его Силии.
— Он совершенно ни в чем не нуждается, — повторила молодая женщина, принимая подарок.
В тот же вечер после купания младенца миссис Ландауэр поднялась в детскую.
— О, — воскликнула она, — он не носит мой свитер.
— Он ему великоват, — объяснила Силия.
И протянула свитер назад свекрови.
— Что же мне с ним делать? — в смятении спросила женщина.
— Можно отослать в Израиль, — сказала Силия. — Какое-нибудь дитя будет ему очень радо.
Миссис Ландауэр села и заплакала.
— Что же мне делать? — взывала она к невестке, но Силия хранила молчание. — Теперь я нескоро дождусь своего конца, — продолжала причитать женщина. — У меня был хороший муж — пока был жив, он ни в чем мне не отказывал, упокой Господь его душу. Я осталась совсем одна, никому теперь не нужна.
— Это не так, — резонно возразила Силия. — Вы не одна. У вас есть семья, есть сын, а теперь еще и внук. Вполне достаточно, чтобы ради этого жить. Если вы чувствуете, что должны что-то делать, почему бы вам не вязать для стариков? Пожилые люди часто мерзнут зимой. Вам надо вязать для них шарфы.
— Прекрасная идея! — неожиданно просияла миссис Ландауэр. — Так и поступлю. Бедняжки! — сочувственно проговорила она. — Буду сидеть здесь в окружении своей семьи и на склоне лет вязать шарфы.
— Вот и хорошо, — коротко произнесла Силия. — Значит, договорились. Завтра я закажу вам шерсть.
— Только сначала тоже пусть пришлют на пробу, — настоятельным тоном проговорила миссис Ландауэр. — Старикам так трудно угодить. Мне придется с особой тщательностью подбирать шерсть.
Арнольд целыми днями не вылезал из своих комнат. По вечерам он спускался в холл, где стоял телевизор и сидела его мать, занятая вязанием. Силия тоже спускалась и садилась рядом. Он смотрел поочередно то на жену, то на мать, и мысли его постепенно переходили с обеих женщин на спавшего в детской ребенка. Этого ему казалось вполне достаточно. И все же поначалу он изредка вспоминал тот мир, который остался за пределами дома и в котором он жил раньше. Его мысли возвращались к дням до, рождения младенца, когда он имел возможность делить с женой супружеское ложе. Он вздохнул. У него не было полной уверенности в том, что те дни были более счастливыми.
Мальчика назвали Дэвидом. Он ползал по ковру и поднимал глазенки к окну, через которое ему было видно небо.
— Там грязно, — говорила Силия. — Отойди от окна.
Дэвид слышал доносившиеся снаружи звуки, пение птиц и шелест листвы.
— Деревья очень опасны, — предостерегала его Силия, нервно поеживаясь. — У них такие ужасные ветви. Если выйдешь наружу, птицы тут же выклюют тебе глаза.
Игрушек у Дэвида было много, и вообще его детская представляла собой настоящий рай для ребенка. Причем игрушки никогда не выбрасывались. Когда они ломались или надоедали Дэвиду, няня аккуратно складывала их в шкаф. И в нарядах он тоже не испытывал нужды — на все сезоны. Силия восторгалась, глядя на своего разодетого ребенка. По мере того как он вырастал из одежды, ее аккуратно складывали и убирали, предварительно обработав препаратами от моли.
На второй год женитьбы Арнольд, все еще будучи довольно молодым человеком, стал чувствовать какое-то беспокойство. На дворе стояла весна — она входила в дом через окна, проскальзывала под дверями, просачивалась между половицами. Арнольд весь истомился. Он смотрел на Силию, сидя с ней вечерами перед телевизором или играя в кункен, и сам толком не мог понять, что с ним происходит.
— Как-то… одиноко мы живем, — проговорил он, пытаясь подобрать нужные слова для выражения своих чувств.
— Я отнюдь не уверена в том, что мы одиноки, — возразила Силия.
Сидя в своем «офисе» в восточном крыле дома, Арнольд ежедневно звонил разным людям.
— Мне что-то надо сделать со своей жизнью, — однажды заявил он. — Я не могу, как мама, заниматься вязанием.
Читать дальше