Майк Стокс - Тень призрака

Летти с криком выбежала из спальни.

Я был твердо намерен вышвырнуть этого убийцу из моего дома, будь он сколько угодно слаб и плох. Я бросился наверх. Даже не знаю, что я в тот момент собирался делать: отвести его в полицейский участок или просто спустить с лестницы — мне было уже все равно. Я провозился с замком очень долго: от ярости у меня тряслись руки. И все это время я слышал безумные вопли Грива:

— Нет, не надо!.. Пожалуйста, не отпускай меня! Нет! Не-еееееет!

Когда я ворвался в комнату, постель Грива была пуста, а окно распахнуто настежь. Я рванулся туда. Грив медленно, но неуклонно скользил вниз по влажному скату крыши. Он отчаянно цеплялся пальцами за черепицу. Даже отсюда мне было слышно, как скрипят его ногти. Он смотрел вверх, вроде бы на меня. Но у меня было такое чувство, что он смотрит сквозь меня и видит кого-то другого.

— Не смотри на меня! — выкрикнул он.

Лишь на мгновение он задержался на краю крыши, а потом полетел вниз и разбился насмерть.

В Мей Форстер были влюблены чуть ли не все молодые люди нашего городка. И действительно, Мей была девушкой замечательной — умной, хорошенькой и веселой. И к тому же — богатой. Она была одинаково приветлива и с рабочими из окрестных ферм, и с сыновьями местных помещиков. Я бы и сам с радостью сделал ей предложение, если бы у меня была хоть малейшая надежда на то, что она скажет «да». Но я был убежден, что она выйдет замуж обязательно за какого-нибудь блистательного аристократа, невероятно красивого и сказочно богатого. Так что я даже и не пытался за ней ухаживать, хотя большинство моих друзей предпринимали такие попытки. И самым настойчивым среди них был Джон Чаррингтон.

Мысль, что Мей Форстер пойдет замуж за Джона Чаррингтона, вызывала у меня усмешку. Он был неплохим парнем, но малорасторопным и внешне неказистым. Но чем он отличался, так это упорством, а точнее — упрямством. Если Джон хотел чего-то, он, как правило, этого добивался. Знаете, есть такие собачки — терьеры — маленькие, но настырные. Джон никогда не сдавался. Он упорно стоял на своем, что бы ему ни говорили друзья и родные.

Первый раз он сделал ей предложение, когда ему исполнился двадцать один год. Она отказала. Через два года он снова сделал ей предложение. Она опять отказала. А когда он в третий раз попросил ее руки — это случилось в тот год, когда он купил себе небольшую ферму, — Мей не только ему отказала, но и попросила впредь не докучать ей подобными предложениями. И еще она прибавила, что ей очень не хотелось бы задеть его чувства, но она скорее согласится жить на необитаемом острове, чем выйти за него замуж.

Бедный старина Джон! Мы все немного жалели его, хотя, в сущности, он сам виноват. Не любит — значит, не любит. Надо просто с этим смириться, а не выставлять себя посмешищем.

Спустя несколько месяцев Джон заглянул в трактир на постоялом дворе, где мы частенько собирались теплой компанией в субботние вечера. В последнее время он ходил унылый и мрачный, но в тот вечер был явно доволен собой.

— Что ты делаешь в субботу четвертого сентября? — спросил он меня.

— Понятия не имею, — отозвался я. — До сентября еще столько времени.

— Я хотел бы тебя кое о чем попросить.

— О чем?

Его обычно угрюмое лицо озарилось лучезарной улыбкой.

— Так о чем ты хочешь меня попросить?

— Будешь шафером у меня на свадьбе?

Справившись с первым потрясением, я крепко пожал ему руку и объявил радостную новость собравшимся:

— Джон собрался жениться!

Все зашумели, как это обычно бывает. К нему подходили, хлопали по плечу, а кто-то даже направился к стойке бара спросить, не найдется ли здесь шампанского. Я был искренне рад за Джона, потому что меня не раз уже посещали мысли о том, что он выставляет себя полным дураком, увиваясь вокруг неприступной Мей Форстер. «Да ты посмотри, сколько девушек вокруг! Выбирай любую», — постоянно твердил я ему. На что Джон отвечал с некоторым даже апломбом: «Нет, Питер, есть только одна». Но теперь, похоже, он все-таки образумился.

Нашлось и шампанское. Я сам открывал бутылку, предварительно встряхнув ее. Все смеялись, подставляя бокалы под пенную струю.

— А кто счастливая избранница, Джон?

— Мей Форстер.

На мгновение над столом нависла тишина, а потом мы все расхохотались. Джон не часто шутил. Но уж если он отпускал шутку, она получалась действительно достойной.