Карлос Сафон - Дворец полуночи

К несчастью, природа наделила его хрупким здоровьем, и он покинул меня в год, когда родилась наша единственная дочь Килиан. Мне пришлось воспитывать ее одной и учить всему тому, чему, наверное, научил бы ее отец. Килиан стала лучом света, озарившим мою жизнь после смерти твоего деда. От него дочь унаследовала природную доброту, а также способность читать в душах других людей. Но если отец был скованным, неловким и застенчивым, то дочь источала свет и была воплощением изящества. В детстве она очаровывала всех, от гостей, приходивших к нам в дом, до прохожих на улице, едва начинала говорить, словно произносила волшебные заклинания. Помню, я часто наблюдала, как она кокетничала с торговцами на базаре. Обычно в такие минуты я думала, что эта девочка выплыла как прекрасный лебедь из глубины сознания моего мужа, гадкого и неуклюжего утенка. Его дух жил в ней, проявляясь в самых незначительных поступках. Например, в том, как она иногда вставала на пороге дома и наблюдала за прохожими. Потом она поворачивалась ко мне и спрашивала, почему на свете столько несчастных людей.

Вскоре жители «черного города» стали называть Килиан именем, которым нарек ее фотограф из Бомбея: лучезарная принцесса. И, естественно, не заставили себя ждать кандидаты в принцы. Они вырастали словно из-под земли. То было славное время. Молодые франты ухаживали за ней, делали смехотворные признания, посвящали чудовищные стихи и совершали массу нелепостей, так что мы очень веселились, когда дочь в подробностях описывала их мне. Если бы так пошло и дальше, нам пришлось бы признать, что поголовно все юноши в этом городе — жалкие идиоты. Однако, как всегда и случается, на сцене появился новый герой, и все изменилось. Это был твой отец — самый умный и самый странный человек из всех, кого мне приходилось встречать в жизни.

В ту пору, как, впрочем, и теперь, львиная доля браков заключалась по сговору родственников. Брак считался обычной коммерческой сделкой, следовательно, желания будущих супругов не имели никакой ценности. Большинство традиций — не более чем симптомы болезни общества. Я же дала себе зарок, что Килиан свяжет свою судьбу с тем мужчиной, кого выберет сама.

Когда твой отец появился на горизонте, он олицетворял собой полную противоположность надоедливой мошкаре, которая стаями вилась вокруг Килиан. Он мало говорил, но когда открывал рот, его фразы были остры, как лезвие кинжала, и не требовали ответа. Он был обходительным и обладал своеобразным обаянием. При желании он мог очаровать любую, медленно, но неотвратимо. Однако почти со всеми твой отец держался холодно и отчужденно. Кроме Килиан. В ее обществе он преображался, казался уязвимым и наивным. Я так и не поняла, какое из двух его обличий было настоящим, и эту тайну твоя мать унесла с собой в могилу.

Твой отец редко удостаивал меня беседой и мало что о себе рассказывал. Когда же он наконец решился заручиться моим согласием на брак с Килиан, я спросила напрямик, как он намерен обеспечивать ее, и каково его положение. Годы, прожитые на грани нищеты с твоим дедом, внушили мне желание защитить дочь от подобной участи. Из собственного опыта я вынесла твердое убеждение, что самое лучшее средство развенчать миф, как голод облагораживает дух, — это пустой желудок.

Твой отец поглядел на меня, оставив свои истинные мысли при себе, как делал всегда, и ответил, что по профессии он инженер и писатель. Он сказал, что рассчитывает получить должность в британской строительной компании. Также он упомянул, что издатель в Дели заплатил ему за рукопись. По сути, если оставить в стороне фигуры речи, которыми твой отец обильно украшал слог, когда ему было нужно, такая перспектива не обнадеживала. На мой вкус она сулила нищету и лишения. Так я и сказала. Улыбнувшись и ласково взяв меня за руку, он тихо произнес слова, запомнившиеся мне на всю жизнь: «Мама, в первый и последний раз я говорю это. Будущее — моя судьба и судьба вашей дочери — в наших руках. И только от меня зависит, сумею ли я пробиться и выйти в люди. И никто, ни живой ни мертвый, не помешает мне строить свою жизнь. Так что спите спокойно и доверьтесь моей глубокой любви к вашей дочери. Но если беспокойство все равно лишит вас сна, остерегайтесь хотя бы словом, жестом или поступком ослабить те узы, которые нас свяжут с ней навсегда, поскольку вам придется раскаиваться в этом целую вечность».

Через три месяца они поженились, и я больше никогда не беседовала с вашим отцом наедине. Будущее доказало его правоту. Вскоре он прославился как инженер, не оставив своего увлечения литературой. Молодые переехали в дом, находившийся неподалеку отсюда — уже много лет, как его разрушили. Одновременно он делал проект дома своей мечты, настоящего дворца, продуманного до миллиметра. Он собирался поселиться там с Килиан. Никто тогда не чувствовал беды.