Лев Рыжков - Фантомасы

Стальные блестящие кольца были расположены достаточно высоко. И теперь Тане приходилось стоять на цыпочках.

- Отлично, - сказал Михаил Андреевич и даже поцокал языком.

- Тебе хорошо видно, голубушка? - спросил доктор.

Девушка кивнула. Все, что происходило с ней было странно. Но - надо, значит надо.

- Готова? - задал доктор следующий вопрос.

- Да, - ответила Таня.

Михаил Андреевич достал из кармана халата хирургические ножницы и принялся срезать с Таниного лица бинты.

Показалась маска, гладкая, бесстрастная, как на карнавале в Венеции. Танькино сердце замерло.

- А сейчас мы посмотрим, как выглядят верминобактерии, - сказал Михаил Андреевич и снял с Танькиного лица последний покров.

Несколько секунд Таня не могла поверить, что в зеркале - действительно она. Блестящая стенная панель отразила какую-то безносую гадину, лицо которой кишело червями, что копошились в бесчисленных ранах на щеках, подбородке, между носом и губами. Кроме того, скальпель Михаила Андреевича, как оказалось, срезал под корень нос, а в получившуюся язву доктор заселил личинок.

- Вот они, маленькие, - захихикал доктор.

- Зачем? - завопила Танька. - Зачем вы меня изуродовали?

- А ты разве не знаешь? - ехидно осведомился Константин Львович.

Что-то смутное бухнуло в глубине души. Какое-то подобие тяжелого сна, который никак не может прорваться на поверхность памяти.

- Я… я не помню…

- Мы поможем тебе! - засмеялись хирурги. - На то мы и здесь.

Константин Львович взял со столика одну из стеклянных трубок, приблизился к Тане. Ассистентка проворно смазала Танин анус мазью, и в следующую секунду стеклянная трубка нашла свою цель в Танином теле.

- Что вы делаете? - Девушка дрожала.

Стоя на цыпочках, не сильно-то воспротивишься.

- Пробуждаем твою память, дурочка. Сейчас ты все вспомнишь.

Другая ассистентка мазью увлажняла Тане половые губы. Рядом, со стеклянной трубкой наготове, стоял Михаил Андреевич, приговаривая:

- Танюшка-пиздюшка…

- Отпустите меня! - взмолилась Таня, когда холодное стекло вошло в глубины ее женского естества.

- Еще чего! - захохотали доктора.

Смотреть на изъеденное червями лицо не было сил. Но и не смотреть Таня тоже не могла.

«Вдруг это розыгрыш? - мелькала отчаянная мысль. - Зеркало показывает ужасы, а на самом деле со мной ничего не случилось?»

Ассистентка взяла из клетки одну крыску, поднесла ее Михаилу Андреевичу, держа грызуна за хвост.

- Голодная крыса, - произнес доктор. - Мы ее не кормили два дня. Сейчас в пизду ее тебе запустим…

- За что? - выла Таня. - За что-о?

Другая медсестра принесла крысу и Константину Львовичу.

- А эту мы запустим тебе в жопу, - добавил врач с бородкой. - У нас с Мишей тотализатор, понимаешь? Чья крыса быстрее выйдет наружу.

Хотя в помещении стоял холод, Таня облилась потом.

- Но у нас есть еще два голодных малыша, - продолжал Константин Львович. - Попугаи. Они тебе помогут, девочка. Ведь ты же не хочешь, чтобы твое лицо кушали противные червячки.

Ассистентка выпустила попугайчиков, и те, хлопая крыльями устремились к Тане, тут же принявшись больно клевать ее горбатыми клювами.

Еще Таня ощутила, как в ее тело спереди и сзади ворвались злые мохнатые снаряды. А в следующий момент нижнюю часть тела пронзила такая боль, что Таня потеряла сознание.

Обычно Тане открывали охранники, но тут вдруг вышла сама хозяйка, взлохмаченная, с тонкой сигареткой во рту, кивнула: «Проходи!» Сама пошла следом. Тогда Таньку оглушила бензиновая вонь.

Но когда хозяйка, затворив за ней ворота, метнулась в сторожку и Таня посмотрела следом, она ощутила панику. Во флигельке лежали человеческие тела. Затем внутри что-то вспыхнуло, вылетела оскаленная хозяйка и, что-то выкрикивая, бросилась к Таньке. Не сразу девушка увидела у нее в руке небольшой пистолетик. А когда увидела, то чуть не стало поздно.

Ужас нахлынул такой, будто ошпарили кипятком. Девушка никогда не забывала, что говорил Ромка о том, как погиб его отец. Таня очень боялась этой женщины, чувствовала в ней какую-то угрозу, старалась не встречаться с ней во время своих визитов.

Нянька мчалась от горящего флигеля к особняку. Лучше было бы вырваться за ограду, но пока разберешься, как выйти, настигнет Ирина.

Таньке казалось, что она - лишняя в этой странной утренней разборке. Что бы там ни случилось, она тут ни при чем. Да, она давала Ромке героин. Но это оказался единственный способ его успокоить. Таньке стало требоваться больше денег, и она не сразу решилась на то, чтобы приворовывать из хозяйкиной шкатулки, в которой лежали ненужные и нелюбимые барыней драгоценности. Танька знала, что виновата, она догадывалась, что влипла в большие проблемы, но стрельба происходила явно не из-за нее. Это ощущение даровало какое-то странное облегчение.