Роберт МакКаммон: Участь Эшеров

– Я пришла, как только смогла вырваться из офиса, – сказала она. – С вами все в порядке?

Он слабо улыбнулся.

– Не уверен. Я больше ни в чем не уверен.

– Я тоже, – призналась она. Здесь было холодно, и Рейвен обняла себя руками, чтобы согреться. – Папе становится лучше, – сказала она. – Врачи говорят, что он действительно пошел на поправку. В последний раз, когда я у него была, он меня узнал.

– Хорошо. Я рад. – Рикс провел рукой по гладкому черному дереву. – Моя мать наконец-то уехала на отдых. Она говорила, что мне следовало бы как-нибудь приехать на Гавайи в отпуск.

– Она уже… знает о Буне и Кэтрин?

– Я думаю, она действительно хочет верить, что Кэт в Италии, а Бун путешествует по Европе. Конечно, она понимает, что что-то не так. Если она позволит себе осознать, что они мертвы, то сойдет с ума. Я полагаю, когда-нибудь ей придется это узнать, но я перейду через этот мост, когда до него дойду. Я… действительно благодарен вам, Рейвен, за ту статью, которую вы написали. Я до сих пор не понимаю, почему вы не раскрыли всего, но хочу, чтобы вы знали, как сильно я вам признателен.

Она знала, что у нее был шанс, который выпадает один раз за всю жизнь, и она его упустила. Что было главным? Страшила мертв, его род прерван, и дети больше не будут бесследно исчезать. В том, через что она прошла, Рейвен до сих пор многого не могла понять, и иногда все это казалось ей каким-то очень неприятным сном. Вот только ее хромота навсегда исчезла, отец был в нервной клинике, а Лоджия лежала в руинах. Однако глубоко внутри Рейвен была противна сама мысль о том, чтобы написать статью, которая объяснила бы жителям горы, куда годами пропадали их дети. Ее восприятие зла резко обострилось, и, когда она видела сообщения о пропаже детей в других газетах, у нее мороз шел по коже. Тираж «Демократа» продолжал расти, а Нью Тарп прекрасно справлялся с работой разносчика газет. Довольно скоро она рассчитывала дать ему написать свою первую статью, но пока что он, как все нормальные дети, ходил в школу.

– Я вчера получил письмо, – сказал Рикс. – От Паддинг Эшер. Она сейчас в Нью-Йорке и в письме сообщает мне, что только что подписала контракт с издателем.

– Что?

Рикс кивнул, и на его лице появилась мрачная улыбка.

– Они заплатят ей сто тысяч долларов за то, что она напишет отчет о своей жизни под фамилией Эшер. Она намерена провести ток-шоу и дать интервью газете. Ну разве это не пинок под зад?

– А может ли она это сделать?

– Я не знаю. Мои адвокаты сейчас занимаются этим. Боже, – тихо сказал он. – Послушайте меня. Я думаю, что с каждым днем становлюсь все больше и больше похож на своего отца. Из зеркала на меня смотрит его лицо.

– Что вы решили делать? Я имею в виду ваше состояние.

– Уэльских пирогов больше не будет, – сказал он, и Рейвен вздрогнула.

– Извините. Я не хотел этого говорить. Мне звонил доктор Фрэнсис. Он по-прежнему хочет сделать те анализы, о которых я вам рассказывал. Мне придется поехать в Бостон и на пару недель лечь в больницу.

– Вы намерены это сделать?

– Я хочу, но… Рейвен, что, если этот недуг неизлечим? Что, если это так глубоко сидит в генах Эшеров, что его невозможно выкорчевать? Я видел, как умирал мой отец на этой самой кровати. Я никому не пожелал бы увидеть такое, даже ему. – Он умоляюще посмотрел на нее и прошептал: – Я… так боюсь.

– Но у вас есть шанс, – сказала Рейвен. – Все остальные Эшеры тоже имели шанс, но отвернулись от него. А вы имеете самые лучшие шансы из всех. Современные медицинские технологии дают реальную возможность пересилить Недуг. Разве не это вам сказал доктор Фрэнсис?

– Он сказал, что они сделают все возможное. Но что, если этого недостаточно? Что, если я должен, как мой отец, умереть в этой комнате?

– Вы не такой, как ваш отец, Рикс. Вы смотрите на вещи по-своему. Вы не должны жить точно так же. Вы должны предпринять определенные усилия и изменить порядок вещей. А если не вы… то кто?

– Я все еще чувствую здесь его запах, – сказал Рикс и закрыл глаза. Его пальцы поглаживали скипетр. – Он внутри меня. Все они – Хадсон, Арам, Лудлоу, Эрик, Уолен – все они во мне. И я не могу этого избежать, как бы сильно я ни старался.

– Да, – согласилась она, – не можете. Но вы можете быть Эшером, который отличается от всех своих предшественников.

– Я последний в роду, Рейвен. Это умрет вместе со мной. Я не должен вводить ребенка в мир Эшеров.

– Я понимаю. Значит, вы решили повернуться к жизни спиной? Собираетесь запереться здесь и проглотить ключ? Черт возьми, Рикс, у вас есть все, а вы этого не видите! Я говорю не о деньгах – вы, вероятно, были бы куда счастливее, если бы начали их тратить, а не оставили лежать в банке. Подумайте о школах, которые вы можете на них построить! О больницах! Подумайте о людях, которые нуждаются в пище и жилье, а таких в этом районе очень много! У вас есть шанс , Рикс! Вы можете быть в тысячу раз человечнее любого другого Эшера!