Роберт МакКаммон - Ваал

Лето пролетело птицей, роняя дни, словно капли горячей крови, и к концу августа выбилось из сил.

Отпечатки ладоней исчезли без следа, как и предполагали врачи, и Мэри Кейт вернулась домой. Жизнь сразу пошла своим чередом, о нападении не вспоминали; сказать по правде, Джо казалось, что Мэри довольна своей работой и жизнью больше прежнего. Впрочем, однажды, когда они смотрели телепередачу о насильнике, терроризировавшем Манхэттен, Мэри Кейт вдруг начала смеяться – сперва тихо, потом все громче, громче и наконец, вся дрожа, разразилась слезами.

Позвонил лейтенант Хепельман, спросил, не зайдет ли она в участок просмотреть картотеку. Мэри Кейт отказалась, объяснив Джо, что, если снова увидит того человека, с ней наверняка случится истерика. Он передал это Хепельману и, не дожидаясь возражений, повесил трубку.

Были и другие звонки и визиты: звонил доктор Винтер – он хотел, чтобы Мэри каждую неделю приезжала к нему в больницу, потому что, как он выразился, «синдром отпечатков рук» не так легко забыть; приезжали родители Мэри, с цветами и бутылкой вина для нее и злыми упреками для Джо.

Как-то поздно вечером, когда они сидели перед черно-белым экраном телевизора, Мэри Кейт посмотрела на него, и он увидел в ее глазах мерцание отраженного изображения.

– Я люблю тебя, – сказала она.

Джо замер. Ему самому эти слова давались с трудом и слышал он их не часто.

– Я люблю тебя. Правда люблю. Только в эти последние недели я поняла, как сильно я люблю тебя, – она обняла его за шею и легонько чмокнула в губы. Мягкие волосы упали ему на лицо.

Он ответил на поцелуй. Язык Мэри Кейт скользнул к нему в рот и обследовал там все уголки, точно влажный Колумб, хотя едва ли этот континент был для него новым. Джо почувствовал, как его тело откликается на зов.

– Так-так, – проговорил он со слабой улыбкой. – Тебе чего-то хочется. Меня не проведешь.

Она крепче прижалась к нему и снова поцеловала. От нее, подумал Джо, всегда пахнет свежей травой, скошенной на росном широком лугу. Возможно, это давал о себе знать его инстинкт потомственного крестьянина. Мэри Кейт потянулась и легонько укусила его за ухо.

– Хочу, – прошептала она, – ребеночка.

И увидела, что муж перевел взгляд на телеэкран.

– Мэри Кейт, – негромко, с трудом сдерживаясь, сказал он. – Мы уже говорили на эту тему. Когда-нибудь у нас обязательно будет ребенок. Ты это знаешь. Но сейчас мы едва можем прокормить себя, какой уж тут лишний рот! К тому же я не желаю растить ребенка здесь, в таком районе.

– Увитого плющом домика в пригороде, о котором ты мечтаешь, – сказала она, – у нас не будет никогда, как ты не поймешь! У нас сейчас ничего нет. Не смотри на меня так, ты знаешь, что я права. У нас есть только то, что мы принесли с собой в эту квартиру, – твои вещи и мои вещи. И ничего, что можно было бы назвать «нашим».

– Да ладно, – оборвал он, – ребенок – не игрушка. Нельзя завести ребенка и играть с ним, как с куклой. Тебе придется бросить работу, а мне – вкалывать в две смены. Нет, черт возьми.

Мэри Кейт отстранилась и встала у открытого окна, спиной к Джо, скрестив руки на груди. Наконец она вновь повернулась к мужу.

– Мне нужна перемена, – тихо проговорила она. – Нет, правда нужна. Чтобы что-то изменилось… не знаю что.

– Ты приходишь в себя после страшного переживания. – Джо поморщился. Черт! Молчи про это! – Тебе нужно отдохнуть, малышка. Не расстраивайся. Мы поговорим об этом позже.

Мэри Кейт вдруг побледнела, посуровела и уперлась в него неуступчивыми темно-карими глазами.

– Мы могли бы взять ссуду на то время, что я не буду ходить на работу.

– Мэри Кейт. Прошу тебя.

Она подошла к нему и приложила его руку к своей щеке. Джо с изумлением почувствовал, что она плачет. «Что за черт?» – удивился он. Раньше она никогда не плакала из-за ребенка. Обычно, стоило объяснить экономическую сторону проблемы, и Мэри Кейт безропотно прекращала разговор. Но сегодня она проявляла невиданное упрямство.

– Это был бы чудесный малыш, – тихонько проговорила она.

Джо легко перенес ее через подлокотник кресла, усадил к себе на колени и, шепча: «Конечно!» – принялся сцеловывать слезы, градом катившиеся по ее гладким щекам.

– Ну, – сказал он и потерся носом о подбородок Мэри Кейт, чтобы вывести ее из мрачного настроения. – Так кто это будет? Ты же понимаешь, что двоих сразу мы сделать не сможем. Либо, либо.

Она улыбнулась и шмыгнула носом:

– Издеваешься? Я этого не люблю.