Таящийся ужас

Его мысли все чаще и чаще обращались к черной книжке, хранящейся в потайном ящике. Наконец, пересилив отвращение к предмету, лежащему рядом, он вытащил ее. Это был дневник покойного, заполненный короткими записями. По большей части это были вполне безобидные астрологические наблюдения, но, терпеливо перелистывая страницы, Гаррик нашел несколько странных мест, еще более усиливших подозрения: «Сегодня наконец-то добыл ее». (Руку?) «21-е. Покончил с Бартоном. Слава! Вечная слава!» Задушенного журналиста звали Бартон, он был убит 21 апреля почти десять лет назад. «Свечка больше не понадобится: Рука уже не нуждается в том, чтобы быть невидимой».

Гаррик положил дневник на место, помедлил, глядя на Руку, вынул ее и опустил в карман. Он принял твердое решение: необходимо выяснить раз и навсегда, действительно ли это Рука Славы, или гибель Леннокса и Трефесна сразу после того, как он этого пожелал («Да не коснется зло уст того, кто владеет мной»), – случайное совпадение. Невероятно, даже абсурдно, но Гаррик, считавший себя джентльменом и приученный вести себя как джентльмен при любых обстоятельствах, решил сам провести этот опыт. Однако у него недоставало смелости; наконец оценив ситуацию с присущим ему чувством юмора, он нашел приемлемое решение.

Он вызвал такси и отправился к дому Ленноксов в Сент-Джонском лесу. Там его встретил сын покойного профессора.

– Ричард, я прошу тебя сделать кое-что, – сказал ему Гаррик. – Сегодня вечером, не позже полуночи, ты должен взять предмет, который я сейчас держу, и, зажав его в руке, пожелать мне смерти. Скажи это вслух, но главное – пожелай в душе. Подожди какое-то время после моего ухода – дай мне отойти подальше. А когда все сделаешь, положи предмет и выйди из комнаты. Потом возвращайся и посмотри, лежит ли он на прежнем месте или исчез.

Он протянул Ричарду сморщенную руку.

– Все это очень странно, – задумчиво произнес сын Леннокса. – А ваш «предмет» похож на человеческую руку. Послушайте, Гаррик, как я могу желать вашей смерти?

Гаррик взглянул на него, немного волнуясь.

– Видишь ли, не исключено, что я виновен в смерти твоего отца.

Молодой Леннокс смотрел на него в полном недоумении.

Гаррик нервно промокнул лоб носовым платком.

– Ты сделаешь это, Ричард?

– Да, конечно, раз вы настаиваете; а что значат ваши слова насчет отца?

– Неважно, – произнес Гаррик со слабой улыбкой.

Он вышел за дверь и отправился домой. Как только особняк Ленноксов скрылся из виду, оглянулся и внимательно осмотрел дорогу позади себя. Так он делал время от времени, всматриваясь в темноту, стараясь различить движение за спиной. Постоянное ожидание и страх в конце концов настолько подействовали на него, что остаток дороги Гаррик проехал на такси. Но и дома он не испытал облегчения: сидел у камина, уставясь на часы, следил за движением минутной стрелки, при каждом звуке вскакивал и тянулся к кочерге. Он больше не чувствовал себя в безопасности; теперь Гаррик верил во все: от легенд про магическую силу Руки и записей в черном дневнике до невероятных объяснений недавних событий, вселявших чувство полной беззащитности перед лицом неминуемой развязки.

Не в силах дольше пассивно ждать, он решил уехать отсюда, найти место, где Рука не сможет разыскать его, и укрыться там. «Кинге Кросс», – подумал он и немедленно отправился в путь, без шляпы и багажа. До вокзала он доехал на такси; очутившись здесь, рядом с грохочущими поездами, готовыми умчать его за сотни километров от страшной угрозы, он вздохнул с облегчением. Гаррик сидел в просторном светлом зале, мимо проходили толпы людей; казалось бы, теперь он мог расслабиться. Но мысли о Руке неотвязно преследовали его; Гаррик внимательно следил за входом, бросал нервные взгляды под ноги идущих, стараясь уловить движение маленького тельца. Зал был полон; в дверях постоянно мелькали люди, но он продолжал следить, пока не почувствовал, что сходит с ума; кроме того, на него уже начали оглядываться: пожилой мужчина без шляпы, явно напуганный чем-то, дико озирающийся по сторонам.

Он вдруг вспомнил, что с минуты на минуту должен отойти ночной шотландский экспресс. Под влиянием внезапного импульса он вскочил со скамейки, купил билет и поднялся в вагон. В купе, кроме него, никого не было – лучшего нельзя и пожелать. Гаррик плотно закрыл окна, запер дверь и, наконец, в изнеможении опустился на диван. Его била нервная дрожь; он забился в угол, тяжело дыша, как будто только что бежал изо всех сил. Кажется, получилось: здесь она не сможет найти его, он не почувствует железную хватку бескостных пальцев на шее.