Джон Бурк: Ты не посмеешь

Как только он ушел, Джанет резко повернулась к Кандиде, чуть приподняв руку.

- Я сказала тебе, во сколько ты должна вернуться? Сказала, чтобы они привезли тебя вовремя?

- Но я не виновата. Он же только что объяснил…

- Он тебя покрывал. Знаю я эти штучки. Сама крутишь-вертишь, а потом На других сваливаешь?!

И отвесила Кандиде звонкую пощечину. Не успел Роберт что-то предпринять, как девочка бросилась вон из комнаты, однако Джанет, похоже, на этом не успокоилась и двинулась за ней следом, явно чтобы продолжить экзекуцию.

- Джанет, прекрати!

Роберт поспешил за ними. Джанет догнала Кандиду у основания лестницы и схватила ее за руку. Обе стояли, поставив одну ногу на нижнюю ступеньку. Неожиданно дочь бросилась на шею Джанет, после чего обе обнялись и, изредка всхлипывая, громко рассмеялись.

- Только не надо, Роберт, сейчас читать свои мерзкие, холодные, рациональные проповеди, - проговорила Джанет, глядя на мужа поверх головы падчерицы. - Ты просто не в состоянии понять женщин. Причем женщин любого возраста.

В эту ночь он попытался было заняться с ней любовью. Ему просто необходимо было восстановить положение вещей, существовавшее совсем недавно. Но тело жены оставалось неподатливо мягким - нелепое словосочетание, чистейшей воды противоречие, но оно, тем не менее, верно отражало унизительную реальность. Лежа в темноте, Джанет тихонько посмеивалась над ним, а когда он наконец отвалился в сторону, проговорила поддразнивающим тоном:

- Ничего, Роберт, дорогой, не обращай внимания.

Он стал испытывать удовольствие, когда задерживался допоздна на работе. Основная часть сотрудников находилась в отпусках, так что работы хватало с лихвой, однако он не роптал. Он подолгу просиживал у себя в офисе и отнюдь не скорбел о потерянном таким образом времени. Лишь однажды по пути домой он начал по-настоящему осознавать сложившуюся ситуацию.

В голове теснились всевозможные оправдания. Должен он зарабатывать на жизнь семьи? Должен. Раз он задержался и приехал домой с опозданием, значит, сделал это потому что надо было многое переделать. Кто-то должен всем этим заниматься, вот он и занялся.

Нет, оправдываться не стоило. Ну конечно же. Ведь дома его ждет Джанет. Она остается прежней, его Джанет, и никем более. Она встретит его в дверях и снова будет прежней Джанет.

И все же оправдания в мозгу бурлили, наслаивались, перекручивались друг с другом.

Вот сейчас она наверняка ждет его, беспрестанно повторял он про себя. Прежняя Джанет. Единственная Джанет.

Однако, - когда он открыл входную дверь, дом встретил его гробовой тишиной. Вечер выдался жарким, и сейчас здесь, в долине у реки, дышалось даже тяжелее, чем в городе.

- Джанет! - позвал он.

Ответа не последовало.

Окна в сад были распахнуты настежь, и Роберт вышел на лужайку.

На противоположном берегу реки в шезлонге сидел майор. Роберт помахал ему рукой и увидел, как через реку навстречу ему плыла, как она нередко это делала, Лаура. Объятый ужасом, он стоял и наблюдал за ней. Как же остановить ее, как сделать так, чтобы эта злобная и мстительная женщина не вышла сейчас из воды и не направилась к их дому?

Но эта была не Лаура. Это была Джанет. Плавала она шумно и неумело, а возле самого берега, стала барахтаться, преодолевая последние метры и сопротивляясь коварной силе течения.

Роберт бросился ей навстречу.

- Что это ты надумала? Забыла, что плотина совсем близко?

Женщина выпрямилась - стройная, уверенная в себе, одетая в черный купальник.

- Жалко иметь реку под боком и не искупаться, - все еще тяжело дыша проговорила она.

- Но нельзя же так рисковать. Плавать-то как следует ты пока не научилась.

- Научусь.

- Но…

- Никто тебя сюда не звал, - резко проговорила Джанет. Смерив мужа взглядом с головы до ног, она закинула руки за голову и медленно, как-то лениво повернулась, освещаемая лучами вечернего солнца. Когда она оказалась лицом к майору, тот помахал ей рукой. Наконец, совершив полный оборот вокруг своей оси, она снова оказалась лицом лицу с Робертом.

- А для тебя вода слишком холодная, да? - спросила она и, пройдя мимо него, стала медленно подниматься по склону лужайки.

Их дом заколдовали. Дом… или, может, семью? Сейчас он и сам этого точно не знал. И заколдовало его не какое-то привидение или блуждающий призрак, не имеющий к ним никакого отношения, а существо, неотделимое от Джанет, Кандиды и Майкла. Их определенно заколдовали. И это не была скорбная тень, караулившая их по темным углам: это было нечто, жившее с ними, внутри них, и с каждым днем становившееся все сильнее, потому что оно впитывало в себя их силы.