Рубин Алекс: Голос крови. Антология

Тело вздрагивает, и женщина испуганно отшатывается, встречая взгляд резко распахнувшихся глаз.

Вид у девушки странный, непонимающий, а взор — шальной, как от дурмана.

— Где я?

— В туалете.

— А как я тут оказалась?

— Откуда мне знать?

Ольга облегченно вздыхает, но руки еще дрожат. Покинув кабинку, она идет к умывальнику освежиться.

— Ничего не понимаю. Мы танцевали…

Девушка замолкает, но вскоре раздается звук ее неуверенных шагов:

— Голова словно пьяная…

— Почему «словно»? — язвит Ольга.

— У меня неприятие алкоголя. Я даже пиво не пью…

— Святая невинность! — вытирая руки, усмехается женщина.

— Ничего не помню, — всхлипывая, шепчет девушка.

Ольга присматривается. Вид у незнакомки не разгульный. Она не дешевка и не продажная. Глаза честные, улыбка смущенная, одежда приличная. Кто-то измял ее, одурманенную, в кабинке туалета: неудивительно, что теперь она испугана и растеряна.

В сердце закрадывается непрошеная жалость.

— Может, тебя опоили? — вслух предполагает Ольга.

Девушка заинтересованно оборачивается в ее сторону, и Ольга повторно замирает. Она смотрит на отражение девушки: на ее шее отчетливо виден небольшой кровавый след…

***

— Ты точно не помнишь, как его зовут? — настойчиво спрашивает Ольга.

Девушка крутит головой из стороны в сторону. Она не помнит.

— А как выглядит, рост, цвет глаз, что угодно?

— Ничего. Сплошное размытое пятно. Помню его голос, такой сладкий, чарующий…

— Что он тебе говорит?

— Предлагает потанцевать. Потом говорит, что мне нужно выйти в туалет. И я иду. А потом… ничего. Пустота.

Ольга хмурится, размышляет, Анна все плотней кутается в ее теплый плед.

Они пьют чай на кухне Олиной квартиры и разговаривают. Уже близится рассвет, а они все сидят.

— Спасибо, что не бросила меня, — в очередной раз говорит Анна.

— Не обсуждается, — бурчит в ответ Ольга.

— Знаешь, что я еще помню? — тихим шепотом говорит девушка и, дождавшись внимательного взгляда, продолжает: — Ему совершенно невозможно сопротивляться…

***

«Ему совершенно невозможно сопротивляться», — эти слова постоянно пульсируют в ее мозгу и не дают ни спать, ни есть. Она кажется сама себе сумасшедшей, когда ровно через неделю вновь перешагивает порог того самого клуба. На этот раз она идет одна и делает это намеренно. Если ее расчет верен, во-первых, Он — роковой неизвестный, что проколол шею девушке по имени Анна, — интересуется именно одиночками. А во-вторых, подвергнуть девушку повторному испытанию, хоть та толком ничего не помнит о своих злоключениях, женщина не желает. Возможно, это глас нереализованного материнства: Ольге тридцать шесть, а Анне — всего восемнадцать, при других обстоятельствах они вполне могли бы быть матерью и дочерью.

— Марк, есть ли среди завсегдатаев вашего заведения мужчина, молодой человек или юноша, который может вскружить голову любой даме? — спрашивает она бармена, протянув шелестящую купюру.

— Такой, как ты, или дурочке из молодых? — улыбается он.

— Любой.

Марк задумывается, а потом, поджав губы, крутит головой.

— Есть пара типов, что любят молоденьких пустоголовых кукол, но с такой дамой, как ты, им не тягаться. Есть и пара альфонсов, что за неплохие бабки скрасят досуг состоятельных дам. Но такого, кто мог бы вскружить любую голову, я не знаю.

— Дай мне знать, если увидишь такого чертовски красивого парня, что с ним любая пойдет! — Ольга смеется и пытается свести все к шутке.

Марк понимающе кивает и углубляется в свои дела, а Ольга направляется блуждать залами клуба, чтобы своим цепким взглядом отыскать рокового неизвестного в толпе встречных мужчин.

Время близится к полуночи, но она не видит ровным счетом ничего подозрительного или необычного. Рядовой вечер в клубе. Шум. Музыка. Люди. Целующиеся пары на танцполе, в темных уголках, коридорах, и масса желающих посетить туалет на пару с другом или подругой. Она ощущает себя извращенкой, которая подсматривает за сладостным досугом других, с той лишь разницей, что ей это не доставляет ровным счетом никакого удовольствия. Обидно. Она все еще надеется, хоть и сама толком не понимает, на что.

Не дождавшись ничего, кроме трех шумных кульминаций и одного зычного матерного окрика в свой адрес, когда ее ловят на подсматривании, рассерженная и пристыженная, она покидает место своего позора, но у выхода ее нагоняет Марк.

— Помнишь, просила найти красивого парня? Я ему сказал о тебе, и он не прочь познакомиться. Ждет у стойки бара.