Стивен Кинг: Противостояние

– Я и говорю, чем больше денег в обороте…

– Лучше отключи колонки, Хэп, – мягко вставил Стью.

– Колонки? Зачем?

Норм Бруэтт повернулся и посмотрел в окно.

– Христос на пони! – вырвалось у него.

Стью поднялся со стула, перегнулся через Томми Уэннамейкера и Хэнка Кармайкла и одновременно щелкнул всеми восемью переключателями, захватив по четыре каждой рукой. Так что он оказался единственным, кто не видел, как «шеви» врезался в ряд заправочных колонок на верхнем бетонном островке и начал сшибать их одну за другой.

Проделывал он это медленно, но неумолимо и даже величественно. На следующий день Томми Уэннамейкер божился в «Голове индейца», что тормозные огни ни разу не вспыхнули. «Шеви» продолжал ехать все с той же скоростью пятнадцать миль в час, словно направляющая машина на Параде роз. Днище заскребло о бетонный островок, а когда в него врезались колеса, все, кроме Стью, увидели, что голова водителя болтается и бьется о ветровое стекло.

«Шеви» подпрыгнул, как старый пес, которому дали пинка, и сшиб колонку с высокооктановым бензином. Она свалилась с островка и откатилась в фонтане брызг. Заправочный пистолет вывалился из гнезда и лежал на асфальте, поблескивая под светом флуоресцентных ламп.

Все заметили искры, которые вырывались из-под скребущей по бетону выхлопной трубы, и Хэп, видевший взрыв заправочной станции в Мексике, инстинктивно закрыл глаза в ожидании огненного шара. Вместо этого задняя часть «шеви» переползла через бетонный островок, свалившись с него со стороны здания заправочной станции. Передняя часть врезалась в колонку с бензином с низким содержанием свинца и сшибла ее. Раздался гулкий «бэнг».

Не без изящества «шевроле» закончил разворот на триста шесть десят градусов и вновь ударился о бетонный островок, на этот раз задней частью, теперь сбив колонку с обычным бензином, после чего остановился, задрав кверху ржавую выхлопную трубу. Автомобиль уничтожил все три колонки на ближнем к шоссе бетонном островке. Двигатель еще несколько секунд продолжал громыхать, потом заглох. Но повисшая над заправочной станцией тишина была ничуть не лучше грохота.

– Матерь Божья! – выдохнул Томми Уэннамейкер. – Она взлетит на воздух, Хэп?

– Если б собиралась, давно бы взлетела! – Хэп поднялся с места, задел плечом ящик с картами, разбросав Техас, Нью-Мехико и Аризону во все стороны. Его охватывало осторожное ликование. Колонки он застраховал, взнос выплатил. Мэри настаивала на том, чтобы страховка оплачивалась в первую очередь.

– Парень, должно быть, крепко выпил, – заметил Норм.

– Я следил за тормозными огнями! – возбужденно воскликнул Томми. – Они ни разу не мигнули! Матерь Божья! Если бы он гнал со скоростью шестьдесят миль, мы бы уже отправились на тот свет!

Они быстро вышли из здания, Хэп – впереди, Стью – замыкающим. Хэп, Томми и Норм добрались до автомобиля одновременно. В воздухе пахло бензином, слышалось пощелкивание остывающего двигателя «шеви». Хэп открыл водительскую дверь, и сидевший за рулем человек выпал из нее, как куль с грязным бельем.

– Черт! – крикнул Норм Бруэтт, едва не сорвавшись на визг. Он отвернулся, схватился за свой объемистый живот, и его вырвало.

Рвотный рефлекс вызвал не выпавший человек (Хэп подхватил его как раз вовремя, чтобы не дать удариться об асфальт), а тошнотворное зловоние, идущее из салона, в котором смешались запахи крови, фекалий, блевоты и разлагающегося человеческого тела. Из «шеви» густо дохнуло тяжелой болезнью и смертью.

Мгновением позже Хэп повернулся и потащил водителя от автомобиля, держа его под руки. Томми торопливо схватил волочащиеся ноги, и вместе они понесли мужчину в конторку. В свете флуоресцентных потолочных ламп на побледневших лицах читалось отвращение. Хэп забыл о страховых выплатах.

Другие заглянули в салон, а потом Хэнк отвернулся, прикрывая рот рукой, оттопырив мизинец, словно поднял бокал вина, чтобы произнести тост. Бегом добрался до северной границы автозаправочной станции и расстался с ужином.

Вик и Стью посмотрели в машину, переглянулись, снова посмотрели. Справа от водителя сидела молодая женщина, ее цельнокроеное платье высоко задралось на бедрах. К ней привалился ребенок, мальчик или, скорее, девочка лет трех. Обе были мертвы. Их шеи раздулись и стали лилово-черными, как один большой синяк. Кожа под глазами припухла. Выглядели они, как потом скажет Вик, словно бейсболисты, которые мазали лица ламповой сажей, чтобы яркий свет не так слепил. Выпученные глаза смотрели в никуда. Женщина сжимала руку девочки. Густая слизь, вытекшая из ноздрей, успела подсохнуть и застыть. Вокруг них жужжали мухи, время от времени опускаясь на слизистую корку и вползая в открытые рты. Стью побывал на войне, но никогда ему не доводилось видеть столь печального зрелища. Его взгляд постоянно возвращался к этим сцепленным рукам.