Брайан Ламли - Вамфири

Что касается британского отдела экстрасенсорики... Зек Фонер знала теперь об этой организации абсолютно все. Для нее больше не существовало секретов относительно ее структуры и деятельности. Кайл был главой отдела, и все, что было известно ему, стало известно и Зек Фонер. Вот почему, как только лаборанты убрали свои инструменты, а обнаженное тело Кайла, лишенное даже инстинктов, осталось лежать на столе, Зек немедленно бросилась в кабинет Ивана Геренко.

Отец Зекинты Фонер был восточным немцем, а мать гречанкой родом из Закинтоса, расположенного на острове Закинф в Ионическом море. Когда умерла мать, Зек отправилась к отцу в Позен, где тот преподавал парапсихологию в университете. Отец сразу же обратил внимание на ее выдающиеся экстрасенсорные способности, о наличии которых он подозревал еще тогда, когда Зек была ребенком. О том, что дочь обладает телепатическим даром, он сообщил в Москву, в Институт парапсихологических исследований. Ему предложили привезти Зек в столицу, где ее подвергли тестированию. Вот так она и стала сотрудником отдела экстрасенсорики, где вскоре завоевала репутацию бесценного специалиста.

Фонер была голубоглазой блондинкой, рост ее составлял пять футов девять дюймов. Когда она шла, блестящие волосы волной рассыпались и били ее по плечам. Униформа сотрудника отдела словно перчатка облегала ее фигуру, подчеркивая все изгибы тела. Она поднялась в кабинет Краковича — впрочем, нет, уже в кабинет Геренко, мысленно поправила она себя, — вошла в приемную и резко постучала в закрытую дверь.

Услышав стук, Геренко проснулся и заставил себя сесть. Из-за слабого здоровья он быстро уставал, а потому вынужден был часто спать, хотя сон его никогда не был глубоким. Однако такие перерывы были немаловажны для продления его жизни, которая, по словам врачей, будет весьма и весьма короткой. Ирония судьбы: ни один человек не сможет убить его, но его собственный хрупкий и болезненный организм непременно сделает это. В свои тридцать семь лет он уже выглядел на шестьдесят и походил больше на сморщенную обезьянку, чем на человека. Но при этом он все же оставался человеком.

— Войдите, — хрипло произнес он, стараясь отдышаться и наполнить легкие воздухом.

Стоявшая за дверью в ожидании Зек Фонер нарушила существующие правила. Неписанный закон особняка гласил, что телепаты не имеют права намеренно вторгаться в мысли своих коллег. Этот закон неукоснительно соблюдался и был вполне оправдан при обычных обстоятельствах, в штатных ситуациях. Но сейчас все было иначе. События развивались таким странным образом, что Зек для собственного спокойствия просто обязана была выяснить все до конца.

Во-первых, ее настораживало то, каким образом Геренко удалось занять место Краковича. Все выглядело так, будто он не временно замещал Краковича, а прочно и навсегда сел в его кресло. Фонер нравился Кракович. От Кайла она узнала о том, что Тео Долгих следил за ними в Генуе и что Кайл и Кракович вместе работали над...

— Войдите! — повторил Геренко, прервав ее размышления.

Однако картина уже четко сложилась у нее в голове. Амбиции Геренко яркой вспышкой сверкнули в сознании Зек, а вместе с ними и его намерение использовать этих... этих существ, которых Кракович совершенно справедливо приговорил к уничтожению...

Набрав в легкие побольше воздуха, она вошла в кабинет и пристально посмотрела на Геренко, лежащего в темноте на кушетке, подложив локоть под голову.

Он включил светильник рядом с диваном и часто заморгал глазами, привыкая к тусклому свету.

— В чем дело, Зек?

— Где Тео Долгих? — с порога, без всяких околичностей и формальностей спросила она.

— Что такое? — все еще моргая, вопросом на вопрос ответил Геренко. — Что-то случилось, Зек?

— Возможно, очень многое. Я спросила...

— Я слышал, о чем вы спросили, — резко прервал он ее. — А какое вам дело до того, где сейчас находится Тео Долгих?

— Я впервые увидела его вместе с вами в тот день, когда Феликс Кракович улетал в Италию. Точнее, уже после того, как он улетел, — ответила она. — А потом он исчез и появился здесь с Алеком Кайлом. Но Кайл не работал против нас. Он работал вместе с Краковичем. На благо всего мира.

Геренко осторожно спустил с дивана тонкие ножки.

— Он должен был работать только на благо Советского Союза, — сказал он.

— Как это делаете вы? — резко откликнулась она. — Теперь мне известно, чем именно они занимались. Кое-чем таким, что необходимо было сделать на благо и ради безопасности всего человечества. Они работали не ради себя!