Абрахам Меррит - Гори, ведьма, гори! (сборник)

Она прошептала:

– Это верно. Когда я была беременна маленькой Молли, я видела ужасный сон… – она задумалась. На лице ее снова появилось сомнение. – Но кукла! Кукла–то исчезла!

Я выругал себя за то, что не подготовил себя к этому вопросу.

Мак–Кенн пришел на помощь. Он сказал:

– Конечно, исчезла, Молли. Я выбросил ее в мусоропровод. После того, что ты рассказала, я решил, что тебе лучше не видеть ее.

Она резко спросила:

– Где ты ее нашел? Я искала ее.

– Видимо, ты была в таком состоянии, что тебе было не до поисков, – ответил он. – Она была просто в ногах колыбели, закручена в простыню. Выглядела она так, будто Молли всю ночь проплясала на ней.

Она сказала задумчиво:

– Действительно, кукла соскользнула к ее ногам. Кажется, я там не посмотрела.

– Ты не должен был этого делать, Мак–Кенн, – притворно строго обратился я к нему. – Если бы была кукла, миссис Джилмор поняла бы, что все это сон и успокоилась бы.

– Но я думал, док, так будет лучше, – голос его звучал виновато.

– Пойди и поищи ее, – сказал я сердито.

Он взглянул на меня понимающе, я кивнул. Через несколько минут он вернулся.

– Уже вывезли мусор, – доложил он. – Кукла исчезла. Но я нашел вот что.

Он держал в руке связку миниатюрных книжек на ремешке. Он спросил:

– Это не те книжки, которые в твоем сне уронила кукла, Молли?

Она вздрогнула и отпрянула в сторону.

– Да, – прошептала она. – Убери их, Дан. Я не хочу их видеть!

Она посмотрела на меня.

– Думаю, что я все–таки был прав, когда выбросил куклу, доктор.

Я взял ее холодные руки в свои.

– Теперь слушайте меня, миссис Джилмор. Вы должны запаковать вещи, необходимые вам с Молли на неделю, и немедленно уехать отсюда. Я думаю о вашем положении, о маленькой жизни, которая скоро появится на свет. Я займусь необходимыми формальностями. Вы можете взять себе в помощь Мак–Кенна. Но вы должны немедленно уехать.

К моему облегчению, она охотно согласилась. Последовали быстрые сборы, затем тяжелый момент прощания с телом. Наконец, все было готово. Девочка хотела забрать своих кукол, но я запретил, несмотря на опасность снова возбудить подозрения Молли.

Я не хотел, чтобы хоть что–то от Мадам Менделип сопровождало их в пути. Они уехали к родственникам в деревню. Мак–Кенн поддержал меня, и куклы остались в квартире.

Я пригласил по телефону знакомого гробовщика. Вскрытия я не опасался, так как в моем заключении никто не стал бы сомневаться, а крошечный укол невозможно было бы обнаружить. Гробовщику я сказал, что у жены умершего начались родовые схватки и ее отправили в больницу. В диагнозе я написал, что смерть наступила в результате тромбоза и мрачно подумал при этом, что такой же диагноз поставил врач банкира.

Разделавшись с гробовщиком, я сидел и ждал Мак–Кенна. Я старался разобраться во всей этой фантасмагории, которую мой мозг упорно отказывался принимать. Я начинал понимать, что мадам Менделип обладает каким–то знанием, неизвестным современной науке. Я отказывался называть это колдовством. Это слово веками применялось к самым естественным явлениям, причины которых разъяснялись много позже.

Еще недавно зажженная спичка была волшебством для дикаря. Нет, мастерица не была «ведьмой», как считал Рикори. Просто она знала неизвестные никому какие–то законы, а мы, будучи на положении дикарей, не знали, что заставляет гореть спичку. Что–то от этих законов, от техники, если можно так выразиться, этой женщины, мне казалось, я уже уловил. Веревочка с узелками – «лестница ведьмы», была необходима для оживления кукол. Одну такую положили в карман Рикори перед первым покушением на него… Вторую я нашел у его кровати прошлой ночью. Я заснул, держась за нее рукой, и попытался его убить. Третья веревочка помогла убить Джона. Значит ясно, что веревочка была частью механизма управления и контроля за куклами. Правда, пьяный бродяга, на которого напала кукла Питерса, не мог иметь при себе «лестницы». Может быть, она только приводит кукол в действие, а потом они живут какой–то длительный период? И вообще существовала какая–то формула. Во–первых, предполагаемая жертва должна была позировать по доброй воле для своей копии; во–вторых, необходимо было ранить жертву и ввести ей в кровь какое–то снадобье, вызывающее неизвестную смерть; в–третьих, кукла должна быть точной копией жертвы. Но связаны ли все эти смерти с оживлением кукол? Являются ли они необходимой частью операции?