Абрахам Меррит - Гори, ведьма, гори! (сборник)

– Вы будете сидеть через пару дней.

– Меньше, чем через два дня, я должен встать. Есть одна вещь, которую я должен сделать. Я не могу ждать.

Я не хотел, чтобы он волновался, и сказал решительно:

– Это зависит только от вас. Я дам указания о вашем питании. Кроме того, я хочу, чтобы ваши ребята оставались в комнате.

– И тем не менее, вы хотите уверить меня, что ничего не случилось, – сказал он.

– Я хочу, чтобы ничего не случилось.

Я нагнулся над ним и прошептал: Мак–Кенн расставил людей вокруг ее жилища. Она не сможет убежать.

– Но ее слуги способнее моих, доктор, – ответил он.

Я взглянул на него – глаза его были непроницаемы. Я пошел в кабинет в глубокой задумчивости. Что знал Рикори?

В половине первого позвонил Мак–Кенн. Я был так рад услышать его голос, что даже рассердился.

– Где ты был?.. – начал я.

– Слушайте, док, я у сестры Питерса, Молли, – перебил он меня. Приходите скорее.

Это требование еще больше рассердило меня.

– Не сейчас, я освобожусь только после двух.

– А не можете ли вы все–таки приехать? Что–то случилось, и я не знаю, что делать.

В его голосе слышалось отчаяние.

– Что случилось? – спросил я.

– Я не могу сказать по… – голос его снизился, стал мягким, я слышал, как он сказал: «Успокойся, Молли, это не поможет». И затем мне: – Ну, хорошо, приезжайте, когда сможете док, я подожду. Запишите адрес. – Затем, когда он все продиктовал, я услышал, как он сказал: «Оставь это, Молли! Я не уеду от тебя». Он резко повесил трубку.

Я вернулся к столу обеспокоенный. Он даже не спросил о Рикори – это было само по себе тревожным признаком. Может быть, Молли узнала о смерти брата и ей стало плохо? Я вспомнил, что Рикори говорил, что она ждет ребенка. Нет, я чувствовал, что паника Мак–Кенна вызвана чем–то большим. Убедившись, что серьезных вызовов нет, я попросил дежурного отсрочить их, заказал машину и назвал адрес Молли.

Мак–Кенн встретил меня на пороге, лицо его похудело и осунулось, в глазах стояло загнанное выражение. Он молча пропустил меня через гостиную. Я увидел женщину с плачущим ребенком на руках. Мак–Кенн провел меня в спальню. На кровати лежал мужчина, накрытый покрывалом до подбородка. Я нагнулся, попробовал пульс, сердце. Он был мертв. Мак–Кенн сказал:

– Муж Молли. Осмотрите его, как босса.

Я почувствовал исключительно неприятное чувство. Питерс, Уолтерс, Рикори, этот лежащий передо мной – будто какая–то рука специально направляла меня; когда же это прекратится?

Я раздел мужчину, вынул из сумки увеличительное стекло и зонды. Я осмотрел все тело, дюйм за дюймом, начиная от области сердца. Ничего… Я перевернул тело и сейчас же в основании черепа увидел крошечную точку. Я вынул самый тонкий зонд и ввел его. Зонд – и опять у меня возникло ощущение бесконечного повторения – свободно скользнул в отверстие. Я слегка пошевелил им. Что–то вроде длинной тонкой иглы было введено в то место, где позвоночник соединяется с мозгом. Случайно, а может быть, потому, что игла дико вращалась, чтобы прервать нервные пути, случился паралич дыхания. Это вызвало моментальную смерть. Я вынул зонд и повернулся к Мак–Кенну.

– Этот человек убит. Убит тем же оружием, от которого пострадал Рикори. Но на этот раз более умело.

– Да? – спокойно спросил Мак–Кенн. – С этим человеком были только его жена и ребенок. По–вашему, это они убили его, как вы говорили на нас с Полем?

– Что ты знаешь, Мак–Кенн, и как ты попал сюда?

Он терпеливо ответил:

– Меня не было здесь… Это случилось в два часа ночи. Молли позвонила мне с час назад.

– Ей повезло больше, чем мне, – сказал я сухо. – Ребята Рикори ищут тебя с часу ночи.

– Я знаю, но я уходил по делам босса и вашим. Во–первых, я хотел узнать, где племянница этой дикой кошки держит свой маленький автомобиль. Я нашел, но поздно.

– Ну а люди, которые должны были наблюдать?

– Слушайте, док, поговорите с Молли. Я боюсь за нее. Ее поддерживает только то, что я говорил ей о вас.

Мы вернулись в комнату. Женщине было не более 27–28 лет. При обычных обстоятельствах она была бы очень хороша. Теперь ее лицо было смертельно бледно, глаза полны ужаса, граничащего с сумасшествием. Глаза глядели на меня, не видя. Она все время растирала губы концами пальцев. Девочка лет четырех продолжала беспрерывно плакать.

Мак–Кенн встряхнул ее за плечи.

– Кончи это, Молли, – сказал он грубо, но с жалостью. – Вот док.

Женщина посмотрела на меня и спросила со слабой надеждой: «Он жив?» Она прочла ответ на моем лице и закричала: «О, Джонни, Джонни, родной! Умер!» Потом взяла на руки ребенка и сказала почти спокойно: «Успокойся, крошка, мы скоро увидимся с ним».