Роман Лерони - Багряный лес

Было проставлено число, и запись на этом заканчивалась. Аббат еще раз перечитал написанное, но уже с большим вниманием. Теперь его интересовали ошибки и описки, допущенные летописцем. Он не мог допустить, чтобы будущие поколения смеялись над безграмотностью львовских иноков, хотя последние не только знали грамоту и счет, но и укрепляли Веру тем, что занимались просветительской работой, обучая грамоте детей богатых горожан. По поводу последнего еще совсем недавно было много недовольства со стороны высшего духовенства Земли Польской, но Ватикан стал на защиту идей, поднятых в Львовском аббатстве: "…это станет силой Веры истинной. И следует не только Львовскому аббатству заниматься просветительством. Если это станет повсеместным подвигом служителей Церкви, тогда больше разума и веры прибудет в умы прихожан, а вместе с этим укрепятся власть и богатства государственные. Нет ничего важнее для духовенства, чем укрепление власти монархов, которым служим, так как их силой укрепляется и власть наша…" — писал в аббатства Папа.

Он был прав. Сила Церкви в грозные времена, наполненные суровыми испытаниями, основывалась не только на реакции Инквизиции, но и на просвещении народа. Обилие костров со сжигаемыми на них еретиками говорило, скорее, о слабости, чем о могуществе Церкви. Репрессии могли породить только страх и временную покорность, но не уважение. Власть основанная на страхе подобна вальяжному сидению на пороховой бочке с зажженным фитилем.

Аббат открыл вторую книгу и пролистал ее до того места, где было озаглавлено красными чернилами:

"Допросы мужа, гражданина львовского, известного лекаря, профессора Римского университета, Гастольского, учиненные над ним святым Советом Инквизиции Львовского аббатства.

Допрос вели, — продолжалось на странице, — анахореты [1] Анахореты — то же самое, что и монахи; синоним слова "монахи". Львовского аббатства, члены Трибунала святой Инквизиции в составе: брата Реща, брата Амиро и брата Злацкого.

Председательствовал брат Злацкий.

Всего дней допроса было 7.

Испытуемый не содержался в казематах Львовского Арсенала и на все допросы являлся добровольно, по первому объявлению, без принуждения со стороны городской стражи.

Злацкий: Профессор, Гастольский — это Ваше имя?

Гастольский: Сейчас мое. Сорок лет будет. От роду мне будет 76 лет. До возраста зрелого мужа звался Олексой Забрудой. Я из места Гастополя, что на земле соседней, Окрайной. Родился в семье купца.

Злацкий: Правду говорят, что Вы служили у русского царя?

Гастольский: Правду. Был у царя на службе сразу после окончания Римского университета. Состоял при его войске: участвовал в кампаниях как лекарь, и людей русских, образованных, наукам медицинским обучал. Царь за это платил.

Злацкий: И при короле Австрийском?

Гастольский: И при Австрийском, и при Польском. Также был у них при войске на врачебной практике.

Злацкий: Король наш за Вас поручается. Вам известно об этом?

Гастольский: Нет, неизвестно. Знакомство с влиятельными лицами — это польза всегда большая, но я, из-за различных жизненных обстоятельств, не поддерживаю связь с монаршим двором, что было бы крайне полезно.

Злацкий: Это верно. Если Вам об этом неизвестно, считаю своим долгом передать Вам для прочтения ту часть королевского послания, которая адресована Вам.

Гастольский: Благодарю, святой отец.

Гастольский читает письмо короля.

Гастольский: Еще раз благодарю. Это хороший подарок к данному событию.

Злацкий: Также считаю обязанным передать на словах вторую часть письма. Король просит быстрее разобраться в ситуации с Вами, и думает, что данный случай — это только злой вымысел, чье-то желание, от зависти или безумства, навредить Вам. Настоятельно просит не применять к Вам средств дознания и не содержать под стражей. Мы с готовностью и удовольствием выполняем его волю: профессор Гастольский, решением святого Совета Инквизиции Львовского аббатства к Вам не будут применены пытки и другие испытания, предусмотренные Трибуналом и его Уставом в подобных случаях. Также Совет определил, что не будет удерживать Вас в крепости в период следствия, если, со своей стороны, Вы будете являться сюда для дачи показаний по первому требованию. Как Вы поняли мои слова, испытуемый?

Гастольский: Я все прекрасно понял, святой отец, и в силах буду выполнить все требования Трибунала.

Злацкий: Приступаем к допросу. Профессор, Вы верующий человек?