Стивен Кинг - Кладбище домашних животных

(о Господи, Боже мой, что это что это что это такое там в тумане?)

и он еще сильнее прижал Гэджа к груди, ему почудилось, что и птицы, и лягушки замолкли, пропали; почудилось, будто сырой воздух наполнился удушливым зловонием тухлого мяса.

Что бы это ни было, оно было громадным.

Искаженное ужасом лицо Луиса задиралось выше и выше, как у человека, следящего за траекторией взлетающей ракеты. Это прошло рядом, и там раздался треск повалившегося дерева — не ветки, целого дерева, — упавшего где-то неподалеку.

Луис что-то увидел.

В какой-то миг в тумане мелькнуло нечто темно-серое, причем его размытый, нечеткий контур был больше шестидесяти футов высотой. Это был не призрак, не бесплотный дух — Луис мог чувствовать колебание воздуха, мог слышать грохот его мамонтовых ног, дрожь земли, где он проходил.

Ему показалось, что высоко над ним промелькнули две желто-оранжевые вспышки. Что-то вроде глаз.

Потом звук начал удаляться. Тут же закричала птица. Ей откликнулась другая. Третья вступила в разговор, четвертая превратила его в дискуссию, а пятая и шестая — в настоящий митинг. Звук медленно (но не мгновенно; хуже всего было это чувство постепенности, естественности происходящего) удалился на север. Тише... тише... исчез.

Наконец Луис смог пошевелиться. Его плечи и спина невыносимо ныли. Одежда насквозь пропиталась потом. Первые весенние москиты, голодные и злые, обнаружили его и устремились на пир.

«Вендиго, о Господи, это был Вендиго — тварь, которая приходит с севера, тварь, что может одним касанием превратить тебя в людоеда. Вот что это было. Вендиго прошел в шестидесяти ярдах от меня».

Он приказал себе не раскисать, как Джуд, и не думать о том, что он может увидеть или услышать за Кладбищем домашних животных — птицы ли это, огни святого Эльма или еще что-нибудь. В этом мире, в темном углу вселенной, могло случиться все. Людям там, за пределами болот, вовсе необязательно знать об этом. Для них — Бог, для них — воскресное утро, для них — улыбающиеся священники в белых стихарях... но не эти чудовища, пролагающие путь сквозь ночную тьму.

Луис снова пошел, и земля под ногами вновь обрела прочность. Чуть погодя он приблизился к поваленному дереву, крона которого вырисовывалась в тумане, как серо-зеленая борода павшего великана.

Дерево было сломано — раздавлено, и надлом был таким свежим, что из него сочилась желтая смола, которая, когда Луис тронул ее, была теплой... и на другом боку была чудовищная вмятина, а кусты можжевельника кругом казались смятыми чем-то, что он не мог заставить себя считать ногой. Он мог попытаться определить ее форму, но не стал делать этого. Он пошел вперед с пересохшим горлом, с бьющимся сердцем, с гудящей, как колокол, головой.

Чавканье грязи под ногами скоро прекратилось. Теперь он снова слышал шуршание хвои. Потом начались камни. Уже близко.

Тропа быстро пошла в гору. Он больно ушиб голень о случайно подвернувшийся камень. Но это был не простой камень. Луис пригляделся.

«Тут ступени. Вырезанные в скале. Иди за мной. Поднимемся, и мы на месте».

Он начал карабкаться, и к нему вернулись силы. Хотя бы немного, хотя бы ненадолго. В уме он считал ступеньки, поднимаясь в холодной мгле, под порывами все усиливающегося ветра, который трепал его одежду и пытался размотать брезент, скрывающий тело Гэджа.

Он поднял голову и увидел, как дьявольски скачут по небу звезды. Он не мог различить знакомых созвездий и снова в смятении опустил глаза. Вдоль ступеней шла каменная стена, выщербленная и разрушенная временем, на которой в одном месте вырисовывался силуэт лодки, в другом — медведя, в третьем — человеческое лицо с нахмуренными бровями. Только ступени, вырубленные в скале, были ровными и гладкими.

Луис достиг вершины и встал там, опустив голову, чувствуя, как воздух со свистом выходит из легких. Он ощущал себя футбольным мячом после жаркого матча.

Ветер продолжал свои пляски в его волосах и ревел ему в уши, как дракон.

Свет теперь казался ярче; на самом ли деле он усилился или так казалось? Неизвестно. Но он мог видеть, и увидел то, что снова бросило его в дрожь. То же, что на Кладбище домашних животных.

«Ты ведь знал это, — прошептал внутренний голос, когда он взирал на груды камней, которые могли быть только курганами. — Ты знал это, или должен был знать: не концентрические круги, а спираль».

Да. Здесь, на вершине этой каменной плоскости, повернувшись к холодным звездам и к черной бездне за ними, лежала гигантская спираль, сооруженная какими-то невообразимо древними жителями этих мест. Но настоящих курганов не было; Луис видел, что все они разбросаны, разбросаны теми, кто был зарыт под ними и вернулся к жизни... проложил путь назад.