Мария Барышева - Дарители

Скорость взгляда очень велика, но Вита все же оказалась проворней — метнулась вперед, и лист протестующе шелестнул, отвернутый в сторону от глаз, уже почти вцепившихся в первую строчку.

— Нет, — тихо сказала она, крепко прижимая бумагу исписанной стороной к держащей ее руке. Схимник посмотрел на девушку с насмешливым удивлением.

— Да, дела обстоят хуже, чем я думал! Неужели ты не понимаешь, что проще всего было бы…

— Нет! — ее пальцы крепче прижали письмо к тыльной стороне его ладони. — Не надо, пожалуйста! Думай, что хочешь, говори, что хочешь, — стерплю! Только не надо! Я видела, как умирала Элина. Это страшная смерть! Я никому такой не пожелаю!

— Даже мне? — спросил он и слегка склонил голову набок, словно в таком ракурсе ход ее мыслей был ему более ясен.

— Никому.

Несколько секунд Схимник смотрел на Виту, потом сбросил ее руку и хотел было что-то сказать, но в этот момент квартира вдруг погрузилась в полный мрак, на кухне негодующе забормотал отключившийся холодильник, музыка за стеной резко смолкла и на мгновение наступила абсолютная тишина.

— Что это?! — испуганно пискнула Вита и тут же почувствовала, что Схимника рядом уже нет. Она качнулась в сторону, уронив письмо, тотчас же наткнулась на что-то, и в следующий момент раздался грохот.

— Какого черта ты делаешь?! Стой на месте! — шепнули из коридора — Схимник, прекрасно ориентировавшийся в темноте, сразу же, как погас свет, скользнул к входной двери и теперь стоял там, напряженно глядя на темную лестничную площадку через глазок. Две соседние двери открылись почти одновременно, выпуская возмущенных обитателей квартир, кто-то вышел на площадку с зажженной свечой, остановился посередине и начал монотонно материться усталым и пьяным голосом. Схимник чуть передвинулся, и тотчас его предплечье крепко стиснули холодные пальцы.

— Иди в комнату! — едва слышно приказал он, и не столько увидел, сколько почувствовал, как Вита в темноте отчаянно замотала головой.

— Нет! Мне страшно! — сказала она детским испуганным шепотом и вцепилась в него еще крепче. Раздался едва слышный железный щелчок.

— Это часом не твоя Наташа так возвращается?

— С ума сошел?! Она еле-еле с выключателем разбирается — наверняка думает, что свет…

— Тихо! Отцепись — ты мне мешаешь!

Вита поспешно убрала руку. В этот момент человек со свечой подошел вплотную к их двери и заглянул в глазок, и Схимник резко отклонился, прижав Виту к стене. При дрожащем свете, на мгновение проникшем в коридор, она увидела в его руке пистолет и испугалась еще больше — Схимник с самого начала не грешил на Наташу, он ждал кое-кого посерьезней.

Ян?

Если так сложится, то мне к тому моменту будет уже все равно.

Она вспомнила искаженное болью и яростью лицо, пролетевшее мимо на выезде из ростовских дворов и едва сдержалась, чтобы снова не вцепиться Схимнику в руку — знакомое зло было все же лучше зла неведомого. За дверью что-то шваркнуло, потом она вздрогнула от удара.

— Э! У вас тоже вырубили?!

— Леш, оставь людей в покое, — сказал женский голос. — Наверное авария или пацанье балуется.

— Дети, — пробурчал голос, удалясь от двери вместе с шаркающими шагами. — Цветы жизни, бля! Я бы им головки-то пообрывал! Я бы им…

Продолжения не последовало, потому что в тот же момент на площадке вспыхнул свет, и жильцы, удовлетворенно переговариваясь, разошлись по квартирам. Но двое людей в полутемном коридоре за одной из дверей еще несколько минут стояли в молчаливом напряжении. Наконец Схимник слегка расслабил мышцы, отвернулся от двери и опустил пистолет, вернув флажок предохранителя в прежнее положение, и Вита, шумно вздохнув, привалилась к стене.

— Не то, да?

— Не то. Что ты там опрокинула?

— Журнальный стол, — Вита еще раз посмотрела на дверь и двинулась в комнату. — Сейчас уберу, еще немного, — она неожиданно для самой себя зевнула, — поработаю и, наверное, лягу спать.

— Дело твое, — равнодушно сказал Схимник и ушел на кухню. Несколько минут он изучал темный двор через оконное стекло, потом взглянул на часы, показывавшие начало десятого, и закурил, открыв форточку. Музыкальное буханье за стеной возобновилось, этажом ниже громко работал телевизор, по соседству кто-то ругался. Дом жил, и Схимник подумал, что, вероятно, за эти несколько дней их квартира была здесь самой тихой. Он услышал, как в комнате Вита подняла опрокинутый столик, потом раздался шелест бумаг, скрипнуло кресло, и все стихло. Снисходительно улыбаясь, Схимник докурил сигарету до конца, щелчком отправил ее в долгий заоконный полет и, держа в руке пистолет, погасил свет и пошел в комнату, уже зная, что там увидит — Вита сидит в кресле и роется в своих записях, выискивая что-нибудь еще, что углубит и расширит ее теорию, придаст ей еще большую достоверность, привьет мифу плоть.