Мария Барышева - Дарители

— Я хочу поговорить со своей женщиной, — холодно произнес он и отвернулся.

Баскаков чуть наклонился на стуле, надеясь уловить хоть слово из их разговора. Но, к его удивлению, ни Вита, ни Андрей не проронили ни звука, а просто сидели и смотрели друг на друга, общаясь на каком-то неизвестном ему уровне.

Минута прошла в безмолвии. Потом Вита на мгновение опустила голову, а когда подняла, то на Андрея взглянула не испуганная и растерянная девочка, но подруга — надежная и уверенная в себе. Ее взгляд остался любящим, но в нем появилась решимость и особая сила. Такие глаза были у славянок, бесстрашно сражавшихся на оборонительных стенах бок о бок со своими мужчинами и умиравших вместе с ними. Ее пальцы легли на его плечо, и это легкое прикосновение сказало ему все. Баскаков, внимательно наблюдавший за этим, отрешенно улыбнулся, уже не сомневаясь в ответе бывшего подчиненного. Андрей повернулся, чтобы сообщить Баскакову свое решение, и увидел, что Шевцов, скривив губы, направляется к двери.

— Ты куда это собрался? — осведомился Виктор Валентинович, взглянув не на Шевцова, а на стоявшего рядом Тиму. — Я никого не отпускал.

— У меня есть еще дела, — хмуро отозвался Шевцов, остановившись и потирая загнутый кончик своего носа. — Поважней вот этого вот! Не по правилам все это, вот что. Если крысу такого ранга поймали, так надо собирать всех и там уж решать — или заделать начисто сразу или пусть выходит против каждого, кто предъявит! Допрос допросом, но… — он запнулся, не зная, как выразить свои мысли, потом раздраженно махнул рукой. — Западло все это, дешевка! Мне они все поровну, сопли на кулак мотать не собираюсь, но участвовать в этом не буду.

— Ну, ладно, Шевцов, это твое право, — сказал Баскаков, пожав плечами. — Ты свободен до обеда, только вначале съезди и посмотри, как там в особняке дела. Завтра начнем заниматься подготовкой к похоронам.

Шевцов кивнул и неторопливо зашагал к двери, а Баскаков снова посмотрел на Тиму — на этот раз посмотрел вполне определенно, и, поняв его взгляд, тот резко развернулся и вскинул руку. Грохнул выстрел, и Шевцов, по инерции сделав к двери еще один шаг, сунулся лицом в пол, и по бледно-голубому начала растекаться темная атласная лужа. Пуля попала ему в затылок, и он умер раньше, чем его тело коснулось плиток.

Вита закрыла глаза и отвернулась. Андрей, воспользовавшись тем, что все остальные уставились на убитого, чуть подвинулся, проверяя — не закончилось ли действие препарата. Он уже оценил положение, поведение и реакцию каждого из охранников, просчитал расстояние до них и выбрал нужного, но тело пока слушалось слишком плохо. Впрочем, координация потихоньку восстанавливалась, и если не додумаются вкатить ему новую дозу, все может получиться.

— Опять пол испачкали! — заметил Баскаков с хозяйственным недовольством. — Да-а, вот уж не знал, что Шевцов такой старовер. Ну, у кого еще обострено чувство справедливости?

— Народ б-безмолвствует, — скептически пробормотал Слава. — А, Илья Палыч?

Сканер втянул голову в плечи, и его пальцы скользнули по воздуху, словно хотели схватить за руку кого-то, стоявшего рядом — и схватили — Слава готов был поклясться, что сейчас они словно сжимали чье-то тонкое запястье.

— А что я должен сказать, Вячеслав? — холодно осведомился он. — Мы и так слишком много говорим сегодня. Витя, не пора ли?..

Дверь открылась, прервав его слова, и в комнату торопливо вошел мужчина — слегка запыхавшийся и взволнованный, кроме того, судя по выражению его лица, слегка сбитый с толку. На распростертого на полу Шевцова он даже не взглянул. Вита посмотрела на вошедшего со страхом — сколько же еще людей в этом доме? Баскаков же глянул на подчиненного недовольно.

— Ну, в чем дело? Я же сказал — только в самом крайнем случае!.. Стоит заняться серьезным делом, как все начинают шляться туда-сюда, как на рынке…

— Вас спрашивают, — перебил его охранник, и только сейчас Вита заметила, что он держит какую-то бумажку.

— Надеюсь, у тебя хватило ума…

— Это Корсун, — охранник снова не дал ему договорить. — Ну, та… Анна…Вы же говорили… вот я и подумал… Она наверху. Я впустил ее, — он моргнул, — я не мог ее не впустить.

Вите, Андрею и Славе пришлось приложить громадное усилие, чтобы не переглянуться. На лице Баскакова отразилось сильнейшее волнение.

— Анна?! Господи!.. Ты… Как она… как она себя ведет?! Она… — он привстал в кресле, но тут же опустился обратно, зло глядя на сидящих на диване. — Вот что… ты… ты отведи ее в гостиную, дай ей все, что она попросит… возьми всех, кто остался наверху, и приглядывайте за ней. Она… она может вести себя странно, обращайтесь с ней осторожно, ясно?! Я… скажи, что я скоро подъеду. Ты ведь сказал, что меня здесь нет?!