Мария Барышева - Дарители

— Думаешь, нам не удастся все п-предотвратить?

— Я думаю, что тебе не очень-то и хочется все предотвращать.

Слава не отвечает, а отходит к окну и долго смотрит куда-то сквозь пыльное стекло, прижав к нему согнутую руку. Я раздраженно слушаю, как дребезжит на кухне старый холодильник. Хочется пойти и выключить его к черту! Как можно сейчас раздражаться из-за какого-то там холодильника?.. Быт есть быт… Последний вечер, последний… Нужно быть оптимистом. А я — пессимистичный оптимист. Глупый и усталый. Один из нас сегодня точно умрет — не меньше, чем один, и я хочу, чтобы это была… и не хочу этого.

Солнце садится, и мы ждем наступления послезакатного часа, как вампиры, предвкушающие ночную охоту. Мы все собираемся убить в эту ночь.

Война, в свое время изуродовавшая сотни городов, почти не докатилась до Волжанска — немцы не продвинулись так далеко на юго-восток, город не бомбили, и ему не пришлось воскресать, как многим, исключительно в безличных, лишенных всякой привлекательности параллелепипедах, по чьей-то странной прихоти названных зданиями, — он сохранил свои старые церкви, дома и усадьбы, мимо иных из которых Волга неспешно катила свои воды и в невообразимо далеком шестнадцатом веке. Волжанск — живая энциклопедия архитектурных стилей пяти веков, и, сев не в машину времени, а всего лишь в старый красный трамвай, можно из модерна доехать до классицизма, прогуляться среди барокко, а потом спуститься на век вниз, где властвуют исконно русские традиции зодчества, и тут же, неподалеку, возвышаются игрушечные башенки восточных мечетей.

Здания эпохи русского классицизма — одни из самых красивых в Волжанске, и именно им двадцатый век принес больше всего бед. Таким был и соседствовавший со старой зеленокупольной церковью дом, выстроенный в конце восемнадцатого века по заказу некого коллежского асессора — роскошное здание с бельведером и боковым флигелем, соединенным с центральным корпусом галереей. С приходом советской власти в доме расположился приют для беспризорников, потом там устроили больницу, была там и библиотека, один за другим в здание въезжали различные государственные учреждения, а потом его заняли овощной и гастрономический магазины, и вплоть до конца девяностых среди стройных коринфских колонн бальной залы лежали горы картошки и стояли железные контейнеры с арбузами, свеклой и капустой, по небрежно залитым цементом полам топотали крикливые обыватели, просторные арочные окна ослепли, загороженные решетками, и врезанные в лепные потолки длиннолопастные вентиляторы гоняли из залы в комнаты — теперь уже отделы — затхлый воздух, раскачивая развешанные везде полосы липкой бумаги, усеянной мушиными и осиными трупиками. Во флигеле торговали мясом, а бельведер был наглухо заколочен.

В девяностых магазины сгинули неведомо куда, и в доме в течение нескольких лет располагались несколько недолговечных банков и фирм, после чего он попал в собственность крупного предпринимателя, вознамерившегося превратить дом в центр развлечений, для чего решил его несколько осовременить и расширить, пристроить к центральной части эркер [17] «Фонарь», полукруглый или многогранный застекленный выступ в здании. , но, к счастью, неожиданно разорился раньше, чем успел начать осуществлять свои планы. Дом побывал несколькими диско-барами и в конце концов, после масштабного ремонта-реставрации, превратился в один из самых элитных волжанских ресторанов «Князь Болконский». Вернулись на место узорная ограда, массивные фонари, парадный вход снова стал парадным, перестроенный зал заполнился длинными столами, огромными хрустальными люстрами, зеркалами, картинами, скульптурами и портьерами. Теперь здесь звенели тонкие дорогие бокалы, оркестр играл классическую музыку, по новому паркету снова, как когда-то, скользили пары, пусть и танцевавшие много хуже; и отдыхали здесь классически, парадно, изо всех сил стараясь держаться в рамках аристократизма, стремительно, правда, исчезавшего по мере принятия алкоголя; здесь придумывали сказку про век утонченности, изящества и отточенных манер и жили в ней, пока не выходили на улицу. Здесь справляли различные торжества самые состоятельные люди города. И охранников здесь было особенно много. В те дни, когда в «Князе Болконском» не давались званые ужины, вход был свободным, и атмосфера девятнадцатого века исчезала под влиянием по-деловому одетых посетителей, короткоюбочных дам и современной музыки. Но не сегодня.