Мария Барышева - Дарители

Он мельком скользнул равнодушным взглядом по жене, чья стать, здоровая красота и отточенные, с легким холодком манеры казались ему сейчас приторными до отвращения, и повернул голову в противоположную сторону. Его взгляд притягивала другая — худощавая, диковатая, открыто смеющаяся, живая, как язык пламени, умеющая себя вести, но при этом не заключенная в рамку — та, с высоко зачесанными черными волосами, в черном с серебром полупрозрачном платье, обтекающем фигуру, как вода, с перекинутым через спину и локти кружевным шарфом. С того момента, как Анна переступила порог залы, она ни разу не взглянула в его сторону, ни разу не повернула головы в его направлении. Баскаков понимал, что она поступает вполне разумно, но с каждой минутой его настроение портилось все сильнее и сильнее, и за стол он, к своему удивлению, сел злой и расстроенный, старательно пристроив на губах праздничную улыбку.

«Из-за девки! — изумленно крутилось в его голове. — Дергаюсь, как восьмиклассник… Какого черта?!»

Но после нескольких тостов он расслабился и даже развеселился. Сидевшая рядом Инна послушно тянула апельсиновый сок, отвечая сердитыми отказами на предложения выпить что-нибудь покрепче и украдкой поглядывая на мужа. Соня рассеянно, один за другим, отправляла в рот кусочки жареной телятины, похоже, даже не замечая вкуса того, что ест, и то и дело зевала. Бокал шампанского перед ней стоял нетронутый. Сергеев торопливо расправлялся с двойной порцией фаршированного судака, то и дело отрываясь, чтобы выскрести досуха очередную вазочку с каким-нибудь салатом, и сидевшая рядом с ним женщина поглядывала на соседа со смесью удивления и отвращения. Сканер не ел вовсе, только нервно резал на тарелке мясо на бесчисленные кусочки, нахмурившись и поджав губы, словно выполнял тонкую ювелирную работу. Он был бледен и казался больным. Баскаков заметил, что Сканер периодически исподтишка смотрит на Анну, сидящую за соседним столом — смотрит с каким-то странным надрывным беспокойством. «Зацепила что ли? — удивленно подумал он. — Э, нет, эта не про тебя!» Сама же Анна вела себя совершенно непринужденно, наслаждалась едой и звонко смеялась в ответ на шутки сидящих рядом мужчин, которые наперебой за ней ухаживали.

Вскоре предсказания Баскакова начали сбываться. Аристократические образы, надетые на себя гостями, начали потрескивать по швам, растекаться, распадаться, выпуская на волю истинные лица. В конце стола уже вовсю курили, кто-то фальшиво мурлыкал «Из-за острова на стрежень…», из-за соседнего стола долетали деловые препирательства, кто-то ругался в свой сотовый, две женщины в элегантных классических платьях шипели, как потревоженные змеи, ненавидяще уставившись друг на друга, чей-то голос требовал цыган. Танцы становились все более беспорядочными, какой-то мужчина попытался пуститься вприсядку, потом заплакал и его увели. Правда, большая часть гостей пока еще держала себя в рамках. Баскаков подумал, что скоро надо будет отсылать Соню домой, когда оркестр заиграл мелодию очередного вальса, и певица в длинном блестящем платье загрустила в микрофон приятным контральто:

— Инна Павловна, что ж вы сегодня такая печальная? Пойдемте потанцуем. Виктор Валентинович, вы позволите умыкнуть вашу супругу на вальс?

— Умыкай, — рассеянно сказал Баскаков, и Инна, бросив на него косой взгляд, упорхнула вместе с ангажировавшим. Вскоре она уже кружилась по залу в венском вальсе. Танцевала Инна, в отличие от партнера, хорошо, правильно, хотя в ее движениях сквозь естественность то и дело проглядывала заученность — так ученик отвечает на совесть вызубренный урок, ни на слово не отступая от текста учебника. Баскаков подумал, что до некоторых пор жена была так же предсказуема, как и ее квадрат вальса.

Занимаюсь какой-то ерундой, столько времени трачу… лучше лишний час на корте провести…

Витя, что со мной происходит? Мне страшно.

Он быстро допил коньяк, встал и подошел к тому месту, где сидела Анна, только что вернувшаяся после очередного танца. Наклонился и протянул согнутую руку ладонью вниз.

— Может, тур вальса с именинником?

Соседи Анны сразу же замолчали, а на ее повернувшемся лице отразилась легкая растерянность.

— Ох, Виктор Валентинович, видите ли, я такие танцы совершенно…