Мария Барышева - Дарители

— В твоем изложении конечно все очень красиво смотрится! — язвительно сказала Наташа, понимая, однако, что Вита, в принципе, права. — Слушай, я не хочу с тобой опять ссориться, я прекрасно помню, что ты для меня сде…

— Я тоже помню, что ты для меня сделала! — перебила ее Вита, бросая пальто на одно кресло и с размаху плюхаясь в другое. — Только давай не будем наново заниматься фимиамо-курением! Классные мы тетки, только бываем глупые до отвращения! Ты вот вчера так красочно говорила на балкончике — ты в романе, я в романе… а ты не задумывалась, что в этих наших романах нет ни одного положительного персонажа? Включая и нас самих? Света! Света! — вдруг громко и весело закричала она, подражая Карине Конвисар, и Света примчалась из кухни так же стремительно, как и «джинн» Лариса, держа кухонное полотенце. — Света, может тебе помочь, так ты скажи, а то есть уже хочется до невозможности! Ты ведь не хочешь, чтобы я ударилась в каннибализм?! Наташка — первый кандидат — ты уж больно тощая для меню.

— Так все готово уже, разве вы не слышали, как я звала? — удивилась Света. — Или вам сюда принести?

После обеда Наташа хотела было продолжить разговор, но Вита заснула, тем самым избежав дальнейших расспросов, и проспала до вечера. Спала она неспокойно, дрожала во сне, и Наташа, решив, что подруга замерзла, укрыла ее одеялом. Когда она уже отходила от разложенного кресла, Вита вдруг отчетливо произнесла:

— Не отдавай меня.

Наташа резко обернулась, но Вита крепко спала, и дыхание ее было глубоким и ровным, и теперь она слегка улыбалась, словно перенеслась в какое-то очень хорошее место. Наташа вернулась на диван и остаток времени просидела неподвижно, подтянув ноги к груди и обхватив колени руками, — двигался только ее взгляд, перемещаясь по кольцевому маршруту: платяной шкаф, циферблат настенных часов, лицо Виты, экран телевизора, платяной шкаф… и по такому же кругу метались ее мысли. Чего она ждет? Или кого? Одиночества? Или особой встречи? Прогулки в себе? Поиск чего-то особенного в себе? Военные действия против самой себя? Сколько ее осталось? Сколько не ее появилось? А может, и лучше будет, когда ее не останется вовсе, а появится… кто появится?

Новый жилец?

Келет нельзя обмануть. Они всегда находят дорогу. А нам с тобой и навечно не разойтись.

Наташа начала слегка раскачиваться, скорость ее взгляда возросла — шкаф, циферблат, Вита, экран… ключ в замке дверцы, черные острия стрелок, закрытые глаза, светящееся пятно… Света убежала по каким-то своим бессмысленным и бесполезным делам. Вита скоро должна уйти. Она наверняка не возьмет ее с собой, да она, Наташа, и не пойдет. Она должна остаться одна. Хотя… Света может остаться с ней. Она не будет против. Свету можно попробовать разобрать — слой за слоем, счистить все плохое, заглянуть на самое дно…

Он был проницательнее, но ты — сильнее. То есть, Неволин знал, что и как вытаскивать, причем вытаскивать без ущерба для того, что останется, и его натуры почти не менялись, потому что он видел, что за чем идет и что может вылезти наверх. По этому принципу, может, и натуры отбирал — не все, но большую их часть. Иначе гонения должны были начаться гораздо раньше. Но он был слабее. А у тебя больше сил, но ты дерешь без просчета, наугад — что увидела, то и выдернула, вырубила. Если Неволин в какой-то степени был хирургом, то ты — мясник. Ты очень сильна, очень… Но ты — мясник.

Время шло. Чужие высветленные ресницы дрожали во сне. Ее темный силуэт отражался в полированной дверце шкафа. На экране телевизора что-то происходило. Телефон звонил много раз, но она не подходила. А когда в дверной замок вставили ключ, Наташа едва не вскрикнула — настолько неожиданно громким прозвучал этот слабый скрежещущий звук. В комнату стремительно вошла Света в длинном кожаном плаще терракотового цвета. Ее недавняя аккуратная прическа торчала во все стороны беспорядочными лакированными прядями — свидетельство того, что на улице поднялся нешуточный ветер.

— О, да здесь сонное царство! — весело сказала она, и Вита мгновенно вскинулась, сбросив одеяло, дико посмотрела на часы, потом, слегка успокоившись, — на Матейко.

— Здесь никто не спит, — произнесла она хриплым со сна голосом. — А ты почему это не стучишься, когда входишь в палату царственных особ?!

— Ты такая занятная!.. — сказала Матейко с простодушным детским смехом и ушла в другую комнату. Вита мрачно посмотрела ей вслед.

— Занятная… Что бы подумала бедная Сметанчик, узнай она, что думает солидарно с матерым убийцей?