Абрахам Мэррит - Гори, ведьма, гори! [Дьявольские куклы мадам Мэндилип]

— Не смотреть на меня, глупцы! Вы не можете делать ничего другого!

И тут качался тот незабываемый, странный эпизод, который был началом конца.

Аромат, которым наполнилась комната, казалось, пульсировал, но становился всё сильнее. Что-то похожее на блестящий туман клубилось в воздухе и покрывало мастерицу кукол, пряча от нас ее лошадиное лицо и уродливое тело. Только ее глаза блестели сквозь туман… Туман рассеялся… Перед нами стояла женщина захватывающей красоты — высокая, тонкая и изящная. Совершенно голая! Черные шелковистые волосы покрывали ее, спускаясь до колен. Сквозь них сияло золотистое тело… Только глаза, руки и кукла, прижатая к одной из округлых высоких грудей, говорили о том, кто она была…

Автомат Рикори выпал из его рук. Оружие остальных тоже со стуком упало на пол. Я знал, что они стоят, не в силах двинуться, как и я, ошеломленные этим невероятным превращением и совершенно беспомощные, во власти страшной силы, изливающейся из этой женщины… Она показала на Рикори и засмеялась.

— Ты хотел убить меня… Подними свое оружие, Рикори, и попробуй!

Тело Рикори качнулось медленно, медленно… Я видел его плохо, сбоку, так как не мог отвести глаз от женщины. Я знал, что он тоже не может этого сделать, что его глаза смотрят вверх на нее, не отрываясь, пока он наклоняется. Я скорее почувствовал, чем увидел, что он дотронулся до оружия, попытался поднять его. Я услышал, как он застонал. Мастерица кукол снова рассмеялась.

— Довольно, Рикори, ты не можешь этого сделать!

Тело Рикори внезапно выпрямилось, как будто кто-то подхватил его под подбородок и поставил на пол.

Позади меня послышался шорох и топот маленьких ног. У ног женщины появились четыре маленькие фигурки: те четверо, что маршировали ко мне в зеленом свете… банкир, старая дева, акробат и гимнаст.

Они стояли перед ней в ряд, глядя на нас. В руках каждого появилась игла, направленная в нашу сторону, как маленькая рапира. И еще раз смех женщины наполнил комнату. Она сказала ласково:

— Нет, нет, мои маленькие, я не нуждаюсь в вас!

Она показала на меня.

— Вы знаете, что это мое тело не более, чем иллюзия, не так ли? Говорите.

— Да!

— А эти у моих ног маленькие — тоже моя иллюзия?

— Я не знаю!

— Вы знаете слишком много и вы знаете слишком мало. Поэтому вы должны умереть, мой слишком мудрый и слишком глупый доктор!

Большие глаза смотрели на меня с ироничным сожалением, прелестное лицо стало угрожающим:

— И Рикори должен умереть, потому что он знает слишком много. И вы, остальные, — тоже должны умереть. Но не от рук моего маленького народа. Не здесь! Нет! У себя дома, мой славный доктор. Вы уйдете отсюда тихо, не разговаривая ни друг с другом, ни с посторонними людьми по пути домой. А дома… вы возненавидите друг друга… вы начнете убивать друг друга… станете как волки… как…

Она отступила шаг назад, выпрямилась.

И тут я увидел или мне показалось, что кукла Уолтерс пошевелилась. Затем быстро, как жалящая змея, она подняла связанные руки и вонзила свой кинжал-иглу в горло мастерицы кукол… выхватила его дико и снова вонзила… снова и снова… ударяя золотистое горло женщины как раз в то место, в которое другая кукла вонзила иглу Брэйлу!

И так же, как вскрикнул Брэйл, вскрикнула теперь мастерица кукол… ужасно, в агонии… Она оторвала куклу от груди и отбросила ее от себя. Кукла пролетела по воздуху к камину, покатилась, дотронулась до тлеющих угольев. Вспыхнул язык необыкновенного, блестящего огня, и волна интенсивно нагретого воздуха охватила нас. Как тогда, когда спичка Мак Канна упала на куклу Питерса. И от этой горячей волны все куклы у ног женщины вдруг исчезли. На месте каждой на мгновение возникало такое же яркое пламя. Оно охватило мастерицу кукол в одно мгновение с ног до головы. Я видел, как прекрасное тело словно растаяло. На его месте стояло огромное тело мадам Мэндилип с лошадиным лицом и мертвыми слепыми глазами… Длинные белые руки сжимали порванное горло… но они не были больше белыми, они были алыми от крови…

Так она стояла минуту, затем упала на пол. В это мгновение ее чары исчезли. Рикори нагнулся над бесформенной массой, которая еще недавно была телом мастерицы кукол.

Он плюнул на нее и закричал в экстазе:

— Сгори ведьма, сгори!

Он толкнул меня к двери и показал на ряды кукол в шкафчиках, которые казались теперь совершенно безжизненными. Только куклы!

Огонь приближался к ним по занавесям и портьерам. Огонь добирался до них как какой-то очищающий дух!