Олег Гайдук - Фактор Z

Привал мигом свернули и двинулись к «холму». Им оказалась горка из свежей земли, флагом же была простая тряпка, привязанная к палке.

Колька схватил прут и начал ковырять кучу. Комья посыпались вниз, обнажая то ли корягу, то ли кучу ветвей. Витька тоже принялся копать. Вместе с землей под ноги посыпались… кости.

— Мертвецы!

— А говорил, что рыть ничего не будем. Вот как твои споры проснутся!

— Я же говорила, плохая идея идти на полигон.

— Да тише вы, опять разгалделись! Это не человеческие кости. А ну, дай сюда прут, — Сашка вытащил из кучи обломок, — это путовая кость с копытом. Лошадей тут закопали.

— Я читал, что в лабораториях ставили опыты над животными. Это, наверное, подопытные экземпляры, — задумчиво промолвил Витька.

— Почему тогда земля свежая? И хлором не засыпано? Говорю вам, тут есть еще кто-то кроме нас, — нервничала Светка.

— Биологические террористы или призраки? — как всегда шутил Колька.

— Не смешно, это могли быть те казахи-металлоломщики, устроили здесь какое-нибудь жертвоприношение, — не успокаивалась Светка.

— А что — красную тряпку в устрашение этих самых, как их там, — аруахов или арвахов воткнули, — Колька почесал затылок и достал сигарету.

Сашка и сам не понимал, кто мог разрыть могильник. Кости, судя по темно-коричневому цвету, пролежали в земле довольно долго, но кто их перерыл, да еще и красную тряпку повесил — совсем неясно.

— Вообще-то кочевые казахи так хоронили молодых воинов. Белый цвет на надгробном флаге — умер старик, черный — зрелый муж, красный — молодой. Ладно, сейчас еще пару планов сниму, и пойдем дальше.

Внезапно над степью пронесся вихрь, закручивая в воронку песок и семена сухоцветов, потом зазвенела струна. Та самая, что приснилась Сашке ночью.

— Пробирает до костей. Если это сурки, я их при встрече придушу, — проворчал Колька.

Ребята подошли к остаткам забора из колючей проволоки и остановились в нерешительности. Было в воздухе что-то тревожное, зловещее, оно давило со всех сторон, сжимая незваных гостей в кольцо.

Осторожно, стараясь не шуметь, друзья ступили на мощеную галькой дорожку, ведущую вглубь комплекса.

Не было страха в сашкином городе Снов, никогда не было. О том, что творилось на Острове, он узнал уже взрослым. Узнал, но не принял правды, решил сам разобраться, организовал пятидневную командировку на полигон. Он чувствовал, что тогда, в июне девяноста второго, уезжая с родителями на Большую землю, он потерял здесь нечто важное. И эта потеря звала его обратно…

— Вон она, — закричала Светка, — она зовет на помощь, там что-то случилось!

Парни обернулись, но девушка уже побежала в сторону ближайшего барака и скрылась за дверью. Ребята бросились вслед, несколько раз обшарили коридор и камеры, но Светки нигде не было. В отчаянии Сашка вышел на крыльцо и… наткнулся на подвальный люк.

— Скорее, у кого фонарик, — крышка подалась легко, вниз вели деревянные ступени.

— За мной! — ребята скатились по лестнице.

Из подвала в темноту вел тесный лаз не больше метра в ширину. Пошли цепочкой — Колька, Витька, потом Сашка с камерой наизготовку.

— Светка-а-а! Отзовись! — орал Витька, и ответом ему было глухое эхо, скатывавшееся под ноги с земляных стен.

Сашка оторвался от объектива, присмотрелся к сводам подземного хода и вздрогнул. На уровне согнутой в локте руки шли зигзагообразные борозды, уже знакомые ему по подъезду витькиного дома.

И сейчас он, наконец, вспомнил, когда и где еще видел такие следы.

Там, у лабораторного корпуса, двадцать лет назад. Женщина с Золотыми Волосами пряталась от военных за бочками с водой и царапала жесть ногтями…

Сашка и сам не мог понять, что творилась в его сердце. Память об этой женщине не отпускала его двадцать лет, пустила корни, проросла — уже и не вырвать. Всех девчонок, а потом девушек он сравнивал со своей Констанцией, но никто не выдерживал этого безумного теста.

Один раз, уже после института, Сашка встретил похожую женщину — с тем же отливом волос, такими же синими искрами в глазах. Вроде влюбился, но в один миг разорвал отношения, почувствовав вдруг — НЕ ТО!..

Пока шли под землей, Витька считал шаги. На пятисотом — повернули направо, на семисотом — налево и уткнулись в железный люк.

— Как в подводной лодке, — присвистнул Колька, вцепившись в ручку — кажется, открыто!

За дверью был просторный зал, с пола до потолка уложенный белой плиткой, на стенах по всему периметру горели кварцевые лампы и это сочетание белого с синим даже воздух окрашивали в голубой цвет. Две медицинские каталки в центре были заправлены чистыми проштампованными простынями, рядом стояло гинекологическое кресло.