Юлия Мальт - Господин Хансен, который переплыл море, и его дети

Камилла изобразила «Титаник», протаранивший айсберг, на нем утонул один из прапрадедов, молодой еще человек, что работал клерком в судоходной компании. За «Титаником» плыла ванна с Хансеном, у которого прихватило сердце. На перевернутой кверху дном лодке плыла свекровь Камиллы и ее подруга, уехавшие отдыхать в Египет. Последним входил в воду дядя Томаса, поехавший на научный конгресс в Боливию и утонувший во время экскурсии к озеру Титикака. Рассказывали, что во время пикника, когда разноязычная компания офтальмологов шумно веселилась на берегу, он снял туфли, аккуратно отставил их в сторону, чтобы не замочить, и торжественно вступил в священные для индейцев аймара и кечуа воды. Он шел с простертыми руками, будто призвали его повелители пресной воды, стекающей с ледников. На берегу кричали и суетились, бегая взад-вперед, протрезвевшие офтальмологи, но было поздно – дядя Томаса уже занял очередь к мальстрему…

Дядю было особенно жалко, он хорошо относился к Камилле и боготворил Томаса. Офтальмолог с мировым именем, всего добившийся благодаря таланту и трудолюбию, он нашел в племяннике отражение себя, помог получить прекрасное образование, обучил хорошим манерам. «Не забывай, девочка, с кем тебе посчастливилось соединить свою судьбу, – говорил он Камилле. – У нас быстро специальное медицинское образование не получишь и карьеру не сделаешь. Я сам много и долго учился, но Томас превзойдет меня. Ты хоть понимаешь, что значит одновременно брать курсы для двух специализаций, по хирургии и анестезиологии? Мало быть гением, мальчик должен был пахать, как вол. Он нас всех удивит, вот увидишь». А Томасу он не раз напоминал, что у его жены чудная, нежная душа …

Для Томаса дядя был значительной фигурой и хорошим авторитетом. Он невольно скопировал многие его черты – быстрые движения, жестикуляцию, оживленную мимику и, конечно, легкую походку. В подражание ему, Томас много бегал для моциона и обожал горные лыжи. Хороший пример, достойная жизнь, и… такая странная смерть. Не поддающаяся никаким объяснениям. Все утонули… Из суеверного страха, Камилла, выходя замуж, оставила себе девичью фамилию, Твейт. Дядя, у которого больше не было родственников, завещал Томасу все свое состояние. Не зная, что с ним делать, Томас все перевел в деньги, разделил пополам и положил в банк, на их с Камиллой счета.

Камилла не прописывала лица, видны были только затылки, белокурые, рыжие, черноволосые. Тех, кто уже нырнул, водоворот выпускал из страшных объятий преображенными, с гладкими вытянутыми телами, в отливающей серебром коже. Огромная стая, резвящаяся в волнах, подзывала своих родственников переливчатым свистом, разносящимся под водой на многие морские мили.

…День клонился к вечеру. Камилла все еще стояла перед мольбертом с кистью в руке, раздумывая, не закончить ли на сегодня работу. В эту минуту снизу донесся какой-то шум, к дому подъехала машина, хлопнули дверцы, снова взревел мотор, два женских голоса о чем-то заспорили. Одна из женщин была крайне взволнована, собеседница отвечала ей вяло и неохотно. Камилла положила кисть и спустилась вниз.

У калитки со стороны улицы стояла незнакомая женщина средних лет, скромно одетая, с расстроенным лицом. Увидев на пороге Камиллу, она еще больше разволновалась, достала из кармана пальто носовой платок и стала вытирать глаза. Камилла заметила светловолосую девушку в джинсах и ярко-красной куртке, которая со стремянки, стоявшей между двух кустов сирени, протирала белой тряпкой одно из двух кухонных окон. Движения у нее были ровные, монотонные.

– Что все это значит? – пробормотала Камилла. – Кто вы? Перестаньте! Что вы делаете?!

Но девушка не обращала на нее внимания и продолжала работать. Женщина у калитки стала делать робкие знаки, прося разрешения войти. Видя, что хозяйка не возражает, она прошла по дорожке к дому и, приблизившись, вымученно сказала:

– Это моя дочь… Пожалуйста… Вы не позволите к вам зайти? Я все объясню. Я вижу, что вы очень добрая женщина и не откажете…