Г. Брюк: История, рассказанная перед концом света, или Черт с вами!

Никаких документов в руках черта не стало, он встал в театральную позу и прижал волосатые ладони к сердцу.

— Граждане! — восклинул он. — Вы удивительно плодитесь. Вы мучаете нас и терзаете. Вас уже шесть миллиардов. На каждого положен ангел-хранитель, на каждого положено свое личное дело, конечно, все это очень архаично, конечно, нуждается в пересмотре, но пока основной регламент не пересмотрен — мы вынуждены заполнять ваши идиотские карточки (он потряс ворохом мятых карточек), хотя большинство из вас не стоит ни ада, ни рая. Фактически вы все похожи на вкладчиков банка, у которых лежит по половине евро на счете в течение тридцати-сорока лет, и мы вынуждены всем вам начислять проценты, вместо того, чтобы выкинуть ваши счета в задницу!

Он огляделся по сторонам, по привычке, видимо, убеждаясь в полной своей безопасности, затем выдохнул и отряхнул с ладоней пепел — все, что осталось от адовой документации.

— Ну ладно, — сказал он. — Пора мне собираться. Вон, уже звонят опять.

На стене и вправду материализовался старинный телефонный аппарат и зашелся звоном.

— Заходите, — черт задержал мою руку в своей, — но не торопитесь. У вас еще будет много интересного здесь. Я вас не оставлю. За шампунь спасибо. Я буду следить за вами и за вашим…

Он прокашлялся.

— ….чересчур умным.

— Вы только хорошо за ним следите, — попросила я.

— Угу, — кивнул черт. — У вас с ним впереди вечность.

— Вечность? — я не поверила своим ушам.

— Вечность, душенька Елена Федоровна. Есть у нас такое отделение…

— Там не занято? — с иронией поинтересовалась я.

— Ммм, нет, — подумав, сказал черт. — Мы специальноустраиваем иногда пожар — в бане, например. Для того, чтобы обновить оборудование именно в этом отделении.

— Бедные моющиеся…

— Да начхать на них. А вот, ха-ха-ха, а вот зато у нас в этом отделении случайных людей нет.

Он дошел до двери, как если бы был простым смертным, и вдруг обернулся:

— Какая жалость, что я вас прямо сейчас не могу забрать. У вас впереди еще долгая-долгая жизнь здесь.

— Плюньте три раза, — поддела я.

— Тьфу-тьфу-тьфу! — послушно наплевал черт. — Не извольте беспокоиться.

— Не знаю, правильно ли вам так делать…

— Это совершенно все равно.

Он засмеялся и исчез, оставив после себя только запах серы. Но через минуту материализовался снова.

— Вспомнил, вспомнил! У вас же остались от матушки вашего бывшего супруга какие-то сковороды и кастрюли?

— Да! Да! Остались и сковороды, и кастрюли. Прекрасно. Теперь можно не заниматься вопросом, что с ними делать.

— Ну, вот и славно, — черт сунул под мышку свою грохочущую ношу. — Ей-то самой у нас делать нечего. А кастрюли будут в самый раз.

И он растаял окончательно.