Лорел Гамильтон - Нарцисс в цепях

Он стал отступать, не выпуская меня из кольца своих рук, ведя нас обоих снова к воде. Я повела руками по скользкой твердости его спины, ниже, до опасного ниже. Будто я хотела каждым дюймом себя прижаться к нему, обернуться его телом, как простыней, и пить, впивать порами кожи.

Я открыла связь с Жан-Клодом, и оказалось, что он сидит и ждет, терпеливо ждет. Я позвала на помощь, и издали услышала в голове его голос:

— Единственное, что я могу, ma petite, это контролировать собственные аппетиты, а свои ты должна контролировать сама.

— Что со мной происходит?

Пока я спрашивала, Мика отодвинулся на долю дюйма, и полотенце соскользнуло вниз. Он быстро придвинулся вновь, он прижимался к моему паху, к животу, и это было настолько дежа-вю, что я тихо застонала.

Жан-Клод поднял глаза, и я знала, что он видит, что происходит с Микой, что мысленно Он ощущает, будто это его руки скользят по намыленной глади. Моя ладонь обернулась вокруг тугой твердости Мики. Он полуприпал ко мне, и я его ласкала, и знала, что это не я хотела его тронуть, это Жан-Клод хотел знать, каково оно на ощупь. Он отпрянул от меня настолько, что я смогла убрать руку, но дело было сделано. Мика тянул меня под воду, теперь как никогда уверенный, что я скажу да.

Голос Жан-Клода у меня в голове:

— Ты можешь питаться его похотью, но цена за это та, что ты будешь до смерти желать этой похоти, этого секса. Это обоюдоострый меч — быть инкубом. Лезвие меча, по которому я ходил столетиями.

— Помоги!

— Не могу. Ты сама должна с этим справиться. Либо ты покоришь это себе, либо оно тебя покорит. Ты видела, что было только что, когда я вмешался. Поскольку я запретил себе питаться телом — я знал, что ты этого не одобришь, и потому не стал. А оказаться в твоем теле, когда ты его трогаешь, когда ты пьешь его силу — это будет конец мне. Я жажду тебя сильнее, чем ты когда-либо жаждала мужчину, что сейчас в твоих объятиях. Я хотел взять твое тело единственным способом, который был мне доступен. Питаться от секса, а не от жилы. Но я знал, что это напугает тебя сильнее крови.

Мика повернул меня к стене, положил мои руки на кафель, прижавшись ко мне сзади. Голос Жан-Клода тихо звучал, еще интимнее, чем прикосновения Мики:

— Я не знал, что ты переймешь у меня этого демона, ma petite, и ничем не могу тебя убедить, что не знал. Я это знаю. Я жду здесь, пока ты кончишь бороться с демоном, каков бы ни был исход борьбы.

И он закрылся от меня, спрятался, чтобы не чувствовать, что происходит, чтобы оставить меня наедине с моим выбором, если я еще способна выбирать.

Я обнаружила, что голос у меня все-таки есть.

— Мика, не надо, пожалуйста, не надо!

Он лизнул меня сзади в шею, и я затрепетала, прижатая к мокрой стене.

— Мика, не надо, я без контрацептивов. — Наконец-то ясная мысль.

Он чуть прикусил мне шею сзади.

— Я уже два года как снял у себя эти проблемы. Со мной безопасно, Анита.

— Мика, не надо, пожалуйста!

Он прикусил сильнее, чуть-чуть только не пустив кровь, и тело мое обмякло и успокоилось. Будто он перебросил выключатель, о котором я не знала. И когда он вдавился ко мне внутрь, он был скользкий, и я каким-то образом знала, что, пока я отвлеклась на Жан-Клода, он облил себя еще мылом, чтобы войти гладко и легко.

Он прижал меня к стене и входил, вскальзывал, дюйм за тугим дюймом. Дело не в том, что он был такой же длинный, как и широкий — нет, такой широкий, что даже с мылом он входил в меня на грани боли.

Он вталкивался, пока не вошел почти весь, и дошел до упора. И тогда он начал выходить — медленно, о, как медленно! И снова внутрь, медленно, все еще проталкиваясь, раздвигая, освобождая себе место. Я стояла, прижатая к стене, пассивная, недвижная. Это было совсем на меня не похоже. Я во время секса шевелюсь. Но мне не хотелось шевелиться, не хотелось останавливаться, и не было мыслей, было только ощущение его — внутрь и наружу. Я уже была не такая тугая, и мыло сменилось моей собственной влагой, и он стал двигаться плавнее — внутрь и наружу. Он был нежный, но такой большой, что даже нежность казалась огромной силой. Он дошел до дна моего тела. Размер у него был такой, что можно испугаться, но когда я сообразила, что мне не больно, на самом деле — чудесно, та часть моей психики, где еще жил здравый рассудок, мысли о мерах безопасности, успокоилась и замолчала. Весь контроль был отброшен. Мне не нужен был секс — он только средство достижения цели. Я хотела пить силу. Я хотела есть его похоть, пить его жар, купаться в его энергии. От этой мысли я тихо застонала.