Лорел Гамильтон - Нарцисс в цепях

— Что будем делать? — спросил Натэниел.

— Мне надо выбраться из этой жары, — ответила я. — Можно ли пустить холодную воду или что-нибудь в этом роде?

— Нет, — ответил Ашер. — Надо держать как можно горячее, пока он не удержит в себе хоть немного крови. Рисковать его охлаждением мы не можем.

— Тогда снимите с меня эти шмотки.

Я скорее ощутила, чем увидела, как они переглянулись.

— И как мне это сделать? — спросил Натэниел.

Я наклонила голову, положив ее на мокрые волосы Дамиана. Самым холодным предметом в этой ванне была его кожа. Мне было так горячо, что уже почти тошнило, и все же я ощутила прохладу. Головная боль переполняла меня и рвалась изо рта. Я только постаралась добраться до края ванны, прежде чем меня вывернуло. Дамиан умудрялся ни разу не попасть в воду, когда его рвало, значит, я тоже могу. Но он цеплялся за меня, и только рука Ашера, подхватившая меня, помогла мне сохранить чистоту воды.

Голова разваливалась, перед глазами вспыхивали цветные фейерверки. Ашер поднес мокрое полотенце и вытер мне рот, потом положил другое мне на голову. Тут Натэниел ухватил меня сзади за рубашку и рванул, сорвал ее с меня клочьями. Ашер обернул мне плечи мокрым полотенцем, таким холодным, что я шепотом выругалась.

Ашер и Натэниел приняли на себя мой и Дамиана вес и отодвинули нас в дальний угол ванны, и тут пришел Джил и стал убирать грязь. Ему сегодня пришлось убирать вагоны грязи, и он не заворчал ни разу. Два раза он глянул на куски моей рубашки, плавающие в воде, но ничего не сказал. Отличный из него был работник: делал, что ему сказано, и не задавал вопросов.

Натэниел попытался точно так же содрать с меня джинсы. Сверху ему это удалось, но вес Дамиана держал меня под водой, и у Натэниела там не было хорошего упора. Ашер подоткнул полотенце как можно надежнее и осторожно влез в воду. Встав на колени, он обнял меня и Дамиана и поднял, встал, держа нас на весу. Я все еще касалась дна, но Ашер держал вес нас обоих, потому что ноги у меня не работали. И держал он без усилий.

Натэниел взялся за края разрыва и потянул. Тяжелая мокрая ткань разорвалась со звуком раздираемой плоти, но громче — мокрый и резкий звук. От силы рывка мое тело дернулось, и лишь мышцы Ашера удержали меня на ногах.

Я ощутила голой кожей воздух и поняла, что вместе с джинсами Натэниел сорвал с меня и трусы, но мне было все равно. Воздух на коже был все так же удушающе горяч. Я не могла дышать. Последнее, что я помню, — мысль, что я сейчас отключаюсь. Потом — ничего.

Очнулась я на краю ванны, одна рука была в воде, с Дамианом. С головы до ног меня покрывали холодные мокрые полотенца. То, что было на лице, приподнялось, и я увидела, что Натэниел сидит в воде, поддерживая Дамиана. Я сморгнула с века мокрую прядь и увидела, что Ашер накладывает мне на лицо свежее полотенце. Он оставил глаза открытыми, так что я видела его.

— Как ты себя чувствуешь?

Мне пришлось подумать, чтобы ответить:

— Лучше. — Он стал менять полотенца у меня на теле, и я поняла, что на мне совсем нет одежды. — Сколько я пролежала в отключке?

— Недолго, — сказал Ашер, разглаживая полотенце у меня на ногах.

Я посмотрела на сидящего в воде Натэниела, держащего Дамиана у края, чтобы вампир за меня не схватился.

— Никогда не видел, чтобы оборотень падал в обморок от жары, — сказал он.

— Все бывает в первый раз, — ответила я.

Дамиан медленно повернул голову ко мне. Глаза его были чистыми, светлыми, снова живыми. Они были цвета изумрудов и без вампирской магии — таков был у них природный цвет, будто его мать согрешила с котом. У людей такого цвета просто не бывает.

Я ему улыбнулась:

— Ты лучше выглядишь.

— Я напитался.

Я посмотрела на Натэниела — тот повернул голову, показывая следы на шее.

— Кажется, я могу обойтись без поддержки, — сказал Дамиан.

Натэниел вопросительно посмотрел на Ашера, который, наверное, кивнул, потому что Натэниел отодвинулся. Дамиан пристроился ко мне поближе, все еще прижимая к груди мою руку, но теперь легонько. Одной рукой он придерживал меня за запястье, другой гладил руку.

— Я слышал, что ты — мой Мастер.

Я посмотрела в эти спокойные глаза:

— Кажется, тебя это не расстраивает.

Он потерся о мою руку щекой и подбородком. Как кошка или как любовник. Я всмотрелась в его лицо, пытаясь прочесть что-нибудь в этих спокойных изумрудных глазах. И тут до меня дошло, что мне не надо читать по лицу. Чуть подумать — и я поняла, что эта умиротворенность пронизывает его насквозь. Он был полон великого спокойствия, ощущения правильности мира. Покой и мир, который никогда не был моей реакцией, если Жан-Клод привязывал меня к себе.