Эрик Хелм - Уцелевший

Герцог, знаток и ценитель музыкальной классики, впервые на памяти Рекса произнес непечатное французское ругательство, не включавшее, однако, ни единого опасного слова.

Возбужденные сумасшедшим плясом и ударившим в головы алкоголем, ведьмы глядели вдаль, едва сознавая присутствие остальных. Волосы развевались, груди подпрыгивали, участницы мерзкого хоровода спотыкались, оступались, падали, вскакивали на ноги — и вновь неслись по кругу в бешеном, не знавшем устали усердии.

По-кошачьи заверещала терзаемая скрипка.

Исполинский козел гоготал и колотил копытами, изображая одобрительное рукоплескание.

— Надо что-то предпринять, Рекс, — шепнул де Ришло. — Сейчас эти гадины остановятся, отдышатся и приступят к сатанинскому крещению неофитов. Затем воспоследует оргия, дичайшая — с извращениями, о которых ни единый психиатр не слыхивал. А Саймона поглотит ад. В буквальном смысле.

— Хотите броситься на целую стаю?

— Не так ужасна стая, как сидящая на троне тварь. Козла надобно страшиться по-настоящему.

Де Ришло говорил хрипло и прерывисто.

— Используемая мною защита почти наверняка не устоит в прямом столкновении с его злобной волей.

— А вера? — спросил Рекс. — Ведь истинная вера, насколько разумею, должна оборонить?

— И безусловно оборонила бы, — сказал герцог, — пребывай мы оба в состоянии благодати.

Тайных преступлений на совести Рекса не числилось. Но и ему самому, и герцогу доводилось убивать — хотя при оправдывающих и не допускавших иного обстоятельствах. Одно это вполне исключало всякую надежду на благодать. И кто вообще может положа руку на сердце считать себя вполне безгрешным?

Сатанисты уже образовывали у трона широкий полукруг.

Три фигуры возникли на освещенном синеватым пламенем пространстве перед козлом: нетопырь Моката и кошачья морда подводили к дьяволу полубесчувственного Саймона.

— Да вперед же! — зарычал Рекс.

— Не могу, — тихо сказал герцог. — Прости меня Господь, я боюсь...

Голубой роллс-ройс номер ОА 1217 вылетел вон с магистрального шоссе на крутом повороте близ поселка Истертон.

Танит подметила двух неотвязно державшихся позади мотоциклистов миль за тридцать до аварии. Она утопила педаль акселератора до отказа, но безо всякого успеха: на двухколесных машинах стояли форсированные двигатели, а водительской сноровки сыщикам хватало с избытком. Чего нельзя было сказать о самой Танит.

Когда провизжали тормоза и блокированные колеса, внезапно покинув асфальт, заскользили по молодой траве, девушка приготовилась к наихудшему. Автомобильный капот гулко стукнулся о бревенчатую стену приземистого амбара. Танит швырнуло вперед, больно ударило о баранку. К счастью, машина герцога оказалась предусмотрительно оборудована плексигласовыми стеклами.

Несколько секунд ошеломленная девушка сидела не шевелясь. Мотоциклисты остановились у обочины и явно приготовились покинуть седла.

«Полиция!»

Прерывисто дыша, Танит распахнула дверцу, выскочила из роллс-ройса и кинулась бежать по лугу. Оступилась, упала, вскочила, перепрыгнула невысокую изгородь, отстоявшую от амбара ярдов на тридцать, помчалась дальше.

Остановилась она только совсем запыхавшись.

На погоню и намека не было. Детективы осматривали автомобиль, расхаживали вокруг, о чем-то переговаривались.

Над землей сгущались вечерние сумерки.

Девушка поспешила дальше.

Покрыв ярдов семьсот, она бессильно рухнула. Сердце едва не выскакивало из груди, перед глазами плясали темные пятна. И деревня, и странно равнодушные сыщики давно скрылись за пологим взгорком. Танит оперлась рукой о траву и начала думать.

До Чилбери, где надлежало собраться участникам предстоявшего действа, оставался еще добрый десяток миль. Одолеть это расстояние пешком и поспеть к сроку было немыслимо. Да и направление приходилось определять едва ли не гадательно. Вернуться к шоссе и помахать попутной машине девушка не решалась.

Танит не без удивления почувствовала, что изначальное желание во что бы то ни стало участвовать в шабаше постепенно слабеет. Равно как и злость на Рекса ван Рина. Американец надул ее самым бессовестным образом, но, вероятно, просто стремился удержать в стороне от бесовщины.

Девушка невольно улыбнулась, припомнив ошарашенную физиономию Рекса. Этот янки показался ей куда лучше и привлекательнее членов сборища, возглавляемого Мокатой. Альбиносы, индусы, китайцы, заячьи губы, однорукие, тьфу, пропасть! Обитатели собственных уродливых мирков, убежденные в полнейшем своем превосходстве над ближними, искатели черной мощи, самовлюбленные и черствые до последней мыслимой степени...