Эрик Хелм - Уцелевший

Шабащ начинался.

Напрягая зрение и слух, бок о бок устроившись на возвышенности, двое спасателей пристально следили за нечестивыми эволюциями в долине.

Бесплодная, пустынная, необитаемая местность простиралась на несколько миль вокруг. Разве что захмелевший деревенский гуляка или запоздалый торопыга, стремящийся срезать путь, могли бы забрести сюда ненароком. Впрочем, Walpurgis Nacht уже наступила, и вытащить здравомыслящего сельского жителя за пределы уютных домашних стен можно было разве лишь на аркане.

Сатанисты готовились поклоняться преисподнему владыке безо всяких посторонних помех.

При блеске весенних звезд и скудном лунном сиянии ван Рин увидел: складные столы уже завалены грудами разнообразных яств, а сборище обступило «трон», образовав широкое, довольно плотное кольцо. Ближайшие участники дьявольского действа оказались не далее, нежели ярдах в пятидесяти от Рекса и герцога, притаившихся за чахлыми кустиками вереска и разговаривавших самым тихим шепотом, прямо в ухо друг другу.

— Сколько это продлится? — спросил американец отнюдь не хладнокровным тоном.

— До первого петушиного крика, то-есть, часов до четырех. Издревле ведомо, что пение петуха разрушает черные чары, и подобные церемонии, целиком основанные на колдовстве, никогда не затягиваются сверх допустимого. Допустимого по мнению дьяволопоклонников, разумеется. Приглядывай за Саймоном.

— Чем они займутся?

— Во-первых, почтят сатану. Зрелище, доложу тебе, не из величественных. Потом до отвала нажрутся и налакаются до полубесчувствия. Здесь, понимаешь ли, все преднамеренно идет навыворот, полностью вразрез христианским ритуалам. А поскольку перед истинным религиозным служением надобно поститься, эти свиньи набивают себе утробу как могут. Вон, смотри, вожаки уже стоят перед алтарем.

Рекс увидел, что полдюжины облаченных черным фигур выставляют высокие свечи — одиннадцать по окружности, двенадцатую в середке — у тронного подножия.

Двенадцать высоких языков синего пламени поднялись в долине и замерли недвижно, ибо ночь выдалась абсолютно безветренная, освещая круг футов пятьдесят радиусом, захватывая в зловещее световое кольцо ломившиеся от снеди столы. Внешняя тьма сгустилась еще больше.

— Это черные свечи, — шепнул де Ришло. — Черные и в переносном, и в буквальном смысле: изготовлены из серы и смолы. Обожди минутку, почуешь, каково пахнут. И обрати внимание на жрецов: помнишь, я говорил, что между современным сатанизмом и древним ву-ду по сути нету разницы? Правда, смахивает на чудовищное колдовство где-нибудь в экваториальных джунглях?

Покуда подчиненные хлопотали, готовя пиршество, предводители нацепили на себя невообразимые костюмы. У одного на голове оказалась кошачья морда, а на плечах — мохнатая шкура с волочащимся по земле длинным хвостом; второй надел отвратительную жабью маску; лицо третьего еле проглядывало из широко распахнутой волчьей пасти. Моката, которого, благодаря тучности, можно было признать без особого труда, отрастил на плечах перепончатые крылья, уподобившись громадному нетопырю.

Рекса передернуло.

— Жутким холодом тянет, — пояснил он, словно извиняясь. И был совершенно прав.

Тварь, восседавшая на троне, меняла очертания.

* * *

До того, как зажгли свечи, бледно-фиолетовый ореол выявлял несомненное подобие человека — огромного и чернолицего. Теперь фигура посерела и начала быстро совершать непонятное американцу превращение.

— Козел Мендеса! [24] По названию древнеегипетского города Мендес, где археологами были найдены изображения описываемого козла — выдохнул герцог. — О ужас! Господи, спаси и сохрани...

Кошмарная метаморфоза окончилась. Вытянутые вперед руки с опущенными к земле кистями обратились громадными раздвоенными копытами. Над ними возникла бородатая харя исполинского козла — по крайней мере втрое превосходившего размером любое честное животное упомянутой породы. Раскосые, злобные зенки полыхали багровым пламенем. Длинные острые уши подымались над косматой мордой, а лысый, противоестественно костлявый череп венчали четыре изогнутых рога.

Жрецы, уродливые и жуткие в зверообразных облачениях, начали усердно махать горящими кадилами. Секунду спустя американца едва не вывернуло от прилетевшего снизу невыносимого смрада.

Задохнувшийся Рекс еле выдавил:

— Что за мерзость жгут эти выродки?